— Все! — сразу послышалось несколько голосов.
— Давайте, братцы, поработаем, пока светло.
— Пускай завалы делают, а то еще своих подорвем, — сказал Пылила.
— Что, устал? Надо спешить, завтра перебираемся на ту сторону Березины.
— Зачем? — спросила Валя.
— Придется пощипать врага на пути отступления.
— Это лучше, чем сидеть в такой норе, — сказал Анатолий. — Пошли, ребята.
Когда диверсанты подошли к дороге, большой отрезок ее был уже завален. Хлопцы начали ставить мины с таким расчетом, чтобы к спиленным деревьям не мог подступиться ни один вражеский сапог.
— Здорово придумали, — говорили партизаны. — Мы считали, что работаем напрасно: придут танки, растащат деревья — и путь открыт. А теперь — черта лысого!
Похвалы партизан воодушевляли подрывников, довольных тем, что без них отряду не обойтись. Только, жаль, не увидят они результатов своей работы.
Смеркалось. Сгустился сумрак в бору, зато небо будто посветлело. Облаков не было, и луна не качалась, а ее сестры-звезды рассыпались по всему небесному куполу. Одна мелькнула в синей вышине и полетела вниз, оставляя за собой искристый хвост. Но вскоре как бы передумала падать на эту тревожную землю и погасла.
Хотя вечер и был тихий, но волны Березины нагоняли холодный воздух на берег, и холодок пробирался под легкую партизанскую одежду. Партизаны на этот раз не готовились к зиме и теплой одеждой не запасались: соединятся со своими и Родина позаботится, оденет и обует бойцов.
Жечь костры не разрешалось, а блиндажи еще не были закончены, и для многих партизан эта ночь оказалась соловьиной. Днем, когда работали, никто не предполагал, что будет так холодно. Лучше других чувствовали себя в своей пещере диверсанты. Только Володя не ночевал с ними, а жег костры на поляне, чтобы летчики могли сориентироваться, куда сбрасывать груз. Вернулся он лишь под утро, упал возле своих друзей и мгновенно уснул.
Первые солнечные лучи заменили серебряный лунный блеск Березины на алый. Партизанская оборона молчала. Все, кто не спал ночью, развели костры и грелись возле них. Но где-то в небе послышался гул самолета, и по лесу разнеслась команда:
— Туши костры!
Опять над гравийкой летела к Березине «рама». Миновав завалы, она развернулась и поплыла над рекой к партизанскому мосту. Однако моста уже не было, на воде не осталось ни одного бревна. Неизвестно, заметил ли гитлеровский стервятник изменения на гравийке, но упорно висел над ней.
«Эх, ударить бы по этой сволочи из противотанковых ружей, полученных сегодня ночью!» — подумал Булынка. И, не выдержав, вскочил на коня, помчался в штаб бригады.
Выслушав его, Ядловец посмотрел на Сергеева и усмехнулся:
— Вот почему у них в отряде все горячие — сам командир такой. Мы считали тебя, Булынка, более рассудительным. Будь у нас противотанковые ружья раньше, мы стреляли бы из них и по самолетам, и по паровозам. А теперь не только выдадим себя, но и свое оружие. Мы ломаем голову над тем, как прорыть траншеи и получше замаскировать пулеметные точки, тебе же не терпится открыть огонь по воздушному разведчику. Пойми: как только гитлеровцы узнают, что мы тут строим укреплении, они из артиллерии и с самолетов перемешают весь здешний берег вместе с нами! О завалах, разумеется, «рама» уже успела сообщить по радио. Значит, надо сегодня же завалить гравийку еще километров на пять впереди нас. Чтобы немцы при отступлении как можно больше растянулись.
— Понял, — сказал Булынка.
— Поезжай в отряд и отпусти диверсионную группу Бойкача, — добавил Сергеев.
— Они же еще не закончили минирование подходов.
— Найди других минеров. Мы не уверены, что вскоре с тыла не подойдет на помощь отступающим немцам какая-нибудь часть. А будет на том берегу группа Бойкача, считай, что наши глаза там.
— Товарищ комиссар, Володя всегда разведку проводит на себя, лучше…
— Сейчас же направь его ко мне! — перебил Булынку Сергеев.
— Есть! — повернулся и вышел из блиндажа командир, отряда.
— Я понимаю Булынку: не хочется ему отпускать группу, — улыбнулся Сергеев.
— А что? Действительно, можно было послать за Березину несколько разведчиков, — сказал Ядловец.
— В массовый бой такую группу нет смысла втягивать. Хлопцы смелые, и будет непростительно, если погибнут в последнем нашем бою. Пускай лучше самостоятельно соединятся с войском. Отпустить Бойкача за Березину — как рыбу в реку выпустить: он там каждый кустик знает. Правда, нужно предупредить…
Не успел комиссар закончить мысль, как на пороге появился командир группы.