Показалась деревня. Через огород партизаны вошли во двор. Зазвенели удилами под поветью кони и перестали жевать сочную траву. Будто прислушивались, кто это пришел.
— Свои, Вороной, свои, — подошел Микола к своему скакуну, которого любил за быстрый бег и послушание.
К повети нерешительно подошел Анатолий.
— Чего тебе?
— В Нивки съездить хотим. Дал бы ты мне, Микола, Вороного.
— На своем почему не хочешь?
— Спотыкается. Да и ход у него не тот…
— К пролетарочке собрался? Она же тебя не любит, — засмеялся Микола. — Я бы и шага к такой девчонке не сделал. Надо мужскую гордость иметь, хотя она и красавица.
— Пускай не любит… Посидим, она споет нам что-нибудь под гитару…
— Споет… «На заводе у нас была парочка, а она была пролетарочка…» Верно, голос у нее хороший. А почему ты решил, что я с вами не поеду?
— По настроению вижу.
— Ну, черти, смотрите, под самый нос к немцам едете. Эх, любовь, любовь… С кем же я останусь?
— С Пылилой. Наблюдать за железной дорогой будет он. А к вечеру мы вернемся.
В другое время Микола не дал бы коня, но теперь он был взволнован своими воспоминаниями и подумал, что молодые чувства нужно поддерживать, чтобы не становилось горько на душе в это и без того горькое время.
— Бери, — сказал он. — Пойду отдохну. Возьми и мой автомат, я с десятизарядкой останусь.
Вместе с Павлом Пылилой командир забрался на чердак. Улеглись на сене. Вскоре затих топот копыт Вороного. В деревне не слышно было ни звука, только где-то возле церкви протарахтели колеса телеги. Павел сразу засопел, а Микола подсознательно старался определить по звуку, в какую сторону удаляется телега. Пожалуй, кто-то поехал в Жлобин… Он откинулся на спину и закрыл глаза. Приятно пахло свежим сеном. Сладко слипались веки. И парень уснул.
Спал бы, наверное, долго, если бы не услышал, что по двору ходит хозяин, кашляет, чем-то бренчит. Микола спустился на землю и увидел, что хозяин принес от соседей плужок-обгонялку, — видно, хочет попросить коня, потому что его гнедого забрали немцы.
— Хотите картошку окучивать? — спросил партизан.
— Да, сынок, хотелось бы под дождик.
— Берите любую лошадь. Только не знаю, которая лучше ходит в борозде.
— Ничего, вон дочка идет, она поводит.
Женщина лет тридцати быстро шла против ветра по улице, придерживая рукой концы головного платка. Микола никогда не видел ее, поэтому посмотрел с любопытством. Поздоровавшись, сказал:
— В самую пору пришли. Отцу поможете.
— Меня послали не к отцу, а к вам.
— Вот как? И кому же я понадобился?
— В деревню пришли девять немцев… — начала женщина и неожиданно улыбнулась. — Да вы не бойтесь, не бойтесь. Они пришли сдаваться в плен. Там уже наших людей полно. Офицер просит привести партизан.
Микола взглянул на хозяина: в уме ли его дочь сказать такое?! Старик пожал плечами:
— Не обман ли?
— Сначала и мы так подумали, поэтому отказались: не знаем, мол, где партизаны. А офицер, он немного говорит по-русски, все равно просит отвести их в лес.
— Пожалуй, они не рискнули бы идти в глубь леса, — задумчиво сказал Микола. — А какое у них оружие?
— У офицера автомат, у пятерых солдат винтовки, у трех остальных ничего нет.
Женщина рассказала, что у немцев с собой чемоданы, свернутые палатки, связанные в узлы одеяла. После этого Микола поверил, что они пришли сдаваться в плен. Но его заинтересовало другое: откуда женщина знает, что партизаны — у ее отца?
Неожиданный вопрос явно смутил ее, даже глаза к земле опустила. Хлопец глянул на старика.
— Нет, я никому не говорил, — отрицательно покачал тот головой.
— Кто-то вчера вас видел, — робко сказала его дочь.
— Лейтенант Красной Армии, о котором вы говорили, ее муж? — спросил Микола у хозяина. — Он на войне?
— Да…
— Хорошо. Скажите немцам, пускай идут к болотцу. Мы будем их на мостике ожидать.
Женщина повернулась и торопливо ушла, а Микола отправился будить Павла.
Осмотрев винтовку Анатолия, он пощелкал затвором, вставил магазинную коробку с патронами и двинулся со двора. Следом молча плелся Павел.
Деревня казалась хмурой. Не слышалось людских голосов, Ветер раскачивал ветви деревьев. Низко, над самым куполом церкви, плыли серые облака. Павел сел на мостик, свесив ноги с настила, Микола топтался рядом.