— По дороге из Дубравки они больную женщину и старика убили. Отвели на обочину и…
— Пройдем, товарищи, по дороге. Ты в каком месте сбежал? — спросил Бойкач у Гута.
— Там, далеко…
— Дед Остап, идем с нами. Ты единственный живой свидетель этого злодеяния гитлеровцев.
Володя и Валя шли впереди. Девушка плакала, а парень успокаивал ее, хотя на душе и у самого было горько. «Столько ни в чем не повинных людей уничтожили», — думал он, и перед глазами один за другим вставали знакомые, которых теперь уже нет.
Вскоре партизаны наткнулись на след санок…
Пока ребята делали носилки, чтобы доставить в Дубравку и похоронить там убитую Валину мать, группу догнал Павел Пылила. Он и изменил намеченный партизанами план. Почти по пятам Пылилы в Дубравку приехало много немцев, начавших окапываться в деревне. Партизанское командование послало Павла предупредить группу, что на соединение со своим войском идти еще рано. Гитлеровцы надеются задержаться, чего бы это им ни стоило, на Днепровско-Березинском плацдарме и укрепиться на нем, хотя наши войска совместно с партизанами уже форсировали в некоторых местах Березину. Но крупные силы еще не подтянуты. Немцы спешат закрепиться на железной дороге Жлобин — Калинковичи.
— Да, этот рубеж для них удобен, — глядя на карту, сказал Бойкач. — Они будут на возвышенности, а нашим придется штурмовать их через огромный болотный массив, протянувшийся от Жлобина далеко на Полесье. Ни танки, ни артиллерия не смогут пройти. Придется нашим ждать, пока болото замерзнет. Значит, хлопцы, надо нам двигаться дальше на запад, возможно, там еще остались уцелевшие деревни: надо найти пристанище для Гали и деда Остапа. Работы хватит: немцы на фронтовой полосе быстро пустят поезда.
Тихий и задумчивый был лес. Прежде его будило тарахтение телег по корням деревьев, голоса возвращавшихся с заданий партизан. Теперь же все партизаны соединились со своими войсками, а окрестные деревни опустели. Гитлеровцы сделали свое черное дело и считали, что за спиной у них советских людей нет.
Осторожно продвигалась группка диверсантов по заснеженному лесу. Опять начался снегопад, старательно прикрывавший протоптанную партизанами тропинку от вражеских глаз. Хорошо, что Павел принес полный вещевой мешок патронов и капсюлей-детонаторов. Скоро хлопцы проложат еще одну тропинку, к бывшему военному городку, где хранится заготовленный летом тол: в прифронтовой полосе взрывчатки потребуется много. Правда, патроны, принесенные Пылилой, ни к чему. Все равно придется переходить на немецкое оружие. Гитлеровским тыловым центром на этом участке станет теперь Бобруйск, значит, по дорогам днем и ночью будут мотаться немцы. Где ни поставь западню, партизаны или мирные жители в нее не попадут. А фашистам ее не миновать.
Маленькая группа — не партизанская бригада, и засечь ее не так просто. Вот только Валю жалко до слез. Если Володина мама жива, она отныне станет и ее матерью…
Шагая впереди, командир вел группу к Щетовке. Стоящая среди поля, недалеко от шоссе, эта деревня не считалась партизанской. За несколько сот метров от нее, на песчаном пригорке, находится кладбище. Там и будет похоронена Татьяна Николаевна.
Но когда вышли из леса, Володя посмотрел в бинокль и увидел, что по шоссе со стороны Бобруйска к фронту движется вражеский обоз, который обгоняют автомашины, а в Щетовке ходят люди. Партизаны начали советоваться, зайти ли им в эту деревню или свернуть в Островок, где безопаснее.
Володя задумался: а безопаснее ли теперь в деревне, которая стоит ближе к лесу? Белорусский лес вообще настораживает гитлеровцев. Тем более что почти все их войска почувствовали на себе удары партизанского соединения на Березине.
Командир предложил все же с наступлением сумерек пробраться в Щетовку. Мнения разделились. Некоторые сомневались: мол, неизвестно, какие там люди.
— Какие люди? — спросил Бойкач и тут же ответил: — Наши, советские! Возможно, и есть какой-нибудь сотский, так ведь рядом Красная Армия, и он будет рад помочь нам. А к зиме фронтовые немецкие солдаты придорожные деревни не жгут, нередко сами забегают туда погреться. Где же в таком случае Гале и деду Остапу будет безопаснее?
Пришлось хлопцам согласиться с этими доводами.
— Я сам схожу в разведку и скоро вернусь, — сказал Володя.
Валя хотела, как всегда, пойти с ним, но передумала. Никогда прежде не чувствовала она себя такой одинокой, и Володя понимал это. Похоронят Татьяну Николаевну, и он будет к ней внимательнее, чем прежде. А сейчас успокаивать девушку бессмысленно. Отчасти поэтому он и отправился в разведку: чтобы меньше быть рядом и не смотреть в ее опустошенные горем глаза.