Домовые спустились еще ниже, и еще, н оказались в конце концов в подвале.
Конечно, они могли и без спросу войти в чужое хозяйство, прокрасться на цыпочках, не дыша. Но если домовой застукает непрошенного гостя – быть драке. Сосед, не сосед – разборка будет уже потом.
– Ну и что дальше делать будем? – спросил Якушка.
– По стенке, – подумав, отвечал Акимка.
Домовые – мастера лазить, а стенка – неровная, есть за что зацепиться, и до кухонной лоджии гуляки добрались бы без затруднений. Вот только изначально домовые побаиваются высоты. Полтора человеческих роста – и то для них высота изрядная, а семь этажей?
Акимка с Якушкой присели на краю газона и загрустили.
Тут надо сказать, что с места, которое они выбрали для своих горестных размышлений, была видна шоссейка, отделявшая микрорайон от лесопарка. Домовые сидели как бы в торце асфальтированной дорожки между домом и шоссейкой. А зрение у них – кошка позавидует. Потому и увидели странную суету.
Сперва вроде бы шарик на шоссейку выкатился, за ним – другой, третий. И пропали из виду. А за ними – серый столб, опасно накренившийся, как если бы собрался грохнуться. Столб этот, основанием почти касаясь шоссейки, пролетел по воздуху, тоже исчез, и тут же домовые услышали крик.
– Ахти мне, – прошептал Акимка, а Якушка, который был норовом побойчее, сорвался и поспешил на голос.
– Ты куда это? – и трусоватый Акимка пронесся следом, чтобы удержать товарища.
– Куда-куда! Наших бьют!
И точно, если судить по голосу, верещал какой-то домовой. Возможно, сосед.
Не докапываясь, чего этот сосед забыл в ночном лесу, Якушка поспешил на помощь. Не помочь в беде – опасно. Узнают свои – и окажешься хуже безместного.
Они выбежали на шоссейку и завертелись, отыскивая пострадавшего. Но пострадавший забился в кусты и там время от времени всхлипывал. Когда позвали – выходить не пожелал. И с большим трудом Акимка с Якушкой догадались, что это – смертельно напуганная баба.
К домовихам у домовых отношение особое. В основном – свысока. Хотя иная домовая бабушка трех домовых дедушек за пояс заткнет. Акимка с Якушкой даже не рассердились на глупое бабье поведение – какого от нее еще ожидать? Они обшарили кусты и извлекли совсем еще молодую домовиху с маленьким.
– Ты не бойся, дурочка, свои мы! – принялся успокаивать Якушка. – Не обидим! Мужик-то твой где?
Того, что домовиха с младенцем может и вовсе не иметь мужа, они и в страшном сне бы представить не могли.
Но ответом на вопрос был громкий и отчаянный рев. Да еще маленький запищал. Акимка с Якушкой переглянулись – ой, плохо дело…
– Ты как сюда попала? Чья ты? – продолжал допытываться Якушка. – С кем живешь?
– Погоди, – остановил его Акимка. – Ты глянь, откуда она бежала. Там же ни одного дома нет. Город, считай, кончился.
– Так ты что, деревенская? – удивленно спросил Якушка.
Старые домовые еще помнили времена великого переселения из деревни в город. Домовые среднего возраста – те знали, что есть где-то там, за горизонтом, деревенская родня. А для младших эта родня была вроде бабы-кикиморы – говорят, водится в сельской местности, виснет на осинах и воет в печной трубе, но видеть ее никто не видел.
Домовиха закивала, не в силах молвить сквозь рев внятное словечко.
– Надо же… К родне, что ли, пробираешься? – продолжал допрос Якушка. – Одна, без мужика?
– Яков Поликарпыч! Их же там трое бежало! – вдруг вспомнил Акимка.
Даже домовой дедушка старался обращаться к подручным уважительно. «Якушкой» и «Акимкой» кликал, осердясь, или же – подгоняя, чтобы работу выполнили в срок. Между собой подручные обходились без церемоний, но при посторонних соблюдали старый обычай вежества. И трудно, что ли, назвать Якушку Яковом Поликарповичем?
– Точно, трое. Баба, дитенок и… Кто еще с вами был?
– Ермолай Гаврилыч мой!.. – выкрикнула домовиха и снова залилась слезами.
– Ого! Всей семьей в город собрались, – заметил Якушка. – Скоро от вас, приблудных, коренному домовому и житья не станет…
– И где же он, твой Ермолай Гаврилыч? – вмешался Акимка.
Кроме рева, ответа не было. Тогда Акимка потрогал пальцем бурую шерстку младенца.
Младенец был мелкой породы, но коли умел бегать – надо думать, и говорить выучился.
– Батьку где потеряли?
– Та-ам… – пропищал младенец, тыча локотком в ту сторону, откуда прибежало семейство.
– Она что, от мужа сбежала? – растерянно предположил Акимка. Это уж вообще не лезло ни в какие ворота.