Ты просто хочешь пить. Возьми себя в руки.
Уверенно откинувшись назад, он дернул подбородком в сторону танцпола, и мне захотелось сделать шаг вперед и провести языком по острой линии его подбородка.
— Напивайся. Танцуй. Мы будем здесь, когда вы будете готовы отправиться домой.
Я колебалась.
Вик закатил глаза и раздраженно выдохнул, прежде чем потянуться к стойке и вручить мне ярко-голубую стопку.
— Все в порядке. Я понял тебя.
Я понял тебя.
Он понимал. Он всегда понимал. И в этом была проблема. Я не знала жизни без него.
Я рассмотрела стопку, и мое сердце расстаяло.
Это был «Голубой камикадзе».
Он помнил.
Лицо Льва смягчилось, и когда Мина с легким визгом счастья пронеслась мимо меня, бросившись в ожидающие объятия моего брата, я увидела, как их губы соединились, а мои собственные скривились.
И вот один отделился от нашей компании.
Чем дольше они целовались, тем сильнее я хмурились. Отбросив стопку, я шлепнула стаканом по стойке, скользнула по твердому телу Вика, прежде чем вырвать Мину из рук Льва. Взгляд моего брата был смертельным, но мне было наплевать на это дерьмо.
Все, что я сказала, было:
— Нет! Это наша ночь. Ты не будешь соблазнять и не заберешь от нас свою жену. Ты слышишь меня, Лев?
Увидев несчастное лицо Льва, Мина потянулась к нему. Я оттащила ее за пределы досягаемости.
Но когда Кара врезалась мне в спину с криком «упс», я бросила Мину обратно в руки ее мужа. Мина посмотрела на моего брата с сердечками в глазах и нежно пробормотала:
— Привет, детка.
Саша зыркнул в нашу сторону.
Лев сразу смягчился, прижав к себе подвыпившую жену.
— Привет, мышка, — был его приторно-сладкий ответ, и Мина потерялась в нем.
Я щелкнула языком.
Мое сердце.
Также… бл*дь.
Кара скользнула в маленькое пространство рядом со Львом, затем перегнулась через стойку и крикнула.
— Мне хочется пить. Чью сосиску я должна пососать, чтобы получить еще один шот здесь?
Аника споткнулась, и Вик шагнул вперед, чтобы предложить сестре руку. Я не должна была замечать, как согнулась его сильная рука, но действительно, как я могла это не заметить? Она крепко сжала его, ласково улыбнулась ему и произнесла громким шепотом: «Я пьяна», закончив звенящим смехом.
Вик усадил ее на табурет, и его губы растянулись в улыбке, предназначенной только для его сестры.
— Я это вижу.
Когда Аника была надежно зажата между Виком и Сашей, Кара вложила мне в руку стопку, и, поскольку я была слишком занята размышлениями о том, какого цвета боксеры на Вике, я почти выпила ее, не глядя. Так что, когда Вик оглянулся и, нахмурившись, взял стакан у меня из рук, можно сказать, что я была немного возмущена.
— Эй, — начала я, но как только открыла рот, чтобы сообщить ему, что думаю о его дикарском воспитании, он вернул стопку Каре, и когда я услышала, что он сказал, я была близка к тому, чтобы наброситься на него.
— Что угодно, только не текила. Ее тошнит. Фруктовые напитки или смеси.
Мое замерзшее сердце немного растаяло.
Простите, сэр.
Прекратить и воздержаться.
Мгновение спустя мне вручили еще одного «Голубого камикадзе», и когда я моргнула, у меня возникло безумное желание заплакать, потому что именно мелочи делали Вика особенным, незаменимым. Он заботился обо мне так, что я поверила, что он любит меня. Но лишь принимала желаемое за действительное.
Аника повернулась к Саше, схватила его за рубашку и рывком дернула вниз, чтобы сказать ему что-то прямо в ухо. Я не знала, что она сказала, но мужественное лицо Саши смягчилось, и улыбка грозила показать себя. Но так же быстро, как пришла, она и ушла, и его бесстрастное выражение вернулось с удвоенной силой.
Мина была счастлива оставаться в объятиях мужа. Кара пересказала историю о том, как я чуть не кастрировала мужчину посреди танцпола, и сделала это с большим энтузиазмом, заработав для меня благодарный взгляд Вика, от которого у меня все внутри перевернулось.
А я просто стояла, окутанная теплом, но с грустью в глазах.
Итак, вот и все. Я официально потеряла своих девочек из-за трех мужчин, чья гравитация всегда притягивала людей в окружающую их атмосферу. Я должна была разозлиться, но не могла. Мы — это все, что было у нас. Наша маленькая группа не могла позволить себе стать намного меньше.
Я решила, что ночь подошла к концу. Я не могла ошибаться больше.
Нет. Шесть стопок спустя я поравнялась с девушками, и уютное гудение завибрировало во мне и вокруг меня. В голове стало легко, глаза отяжелели, и чем дольше я смотрела на отстраненного мужчину в джинсах, которые никак не скрывали его размеров, тем теснее я прижималась к нему.
Его подбородок опустился, и, хотя выражение его лица было пустым, жар в его взгляде выдал его и согрел мой встревоженный желудок.
То, что я чувствовала… это горячее, неумолимое желание… оно должно было быть взаимным. Это просто должно было быть. Я знаю это, потому что его густые брови опустились при виде моего декольте, когда я перегнулась через стойку, чтобы сделать еще один заказ, и он слегка притянул меня к себе. Я почувствовала, как его передняя часть давит на мой позвоночник. От тепла его тела мои соски набухли. Ткань его рубашки на голой коже моей шеи невероятно возбуждала.
Его теплое дыхание согрело раковину моего уха.
— Есть какие-нибудь планы сегодня вечером?
Слабая ухмылка растянула мой рот.
Он ревновал?
Он казался ревнивым.
Было так много способов, которыми я могла ответить на это. Я могла опустить глаза и покорно покачать головой. Могла быть хладнокровной и отчужденной, показывая ему, что меня не очень волнуют его вопросы. Или, может быть, могла сказать ему, что они у меня есть, просто чтобы подшутить над ним. Но когда я неторопливо повернулась, убедившись, что мое тело прижимается к его длине самым дразнящим образом, я наклонила голову, чтобы посмотреть на его великолепное, задумчивое лицо, и чуть не подавилась языком. Я обнаружила, что у меня нет желания играть с ним сегодня вечером.
Его открытая ладонь коснулась изгиба моего бедра, разминая и лаская плоть через тонкую ткань моего платья с нежностью, от которой у меня заныло в груди, и мне захотелось лениво, по-кошачьи, потереться о него.
Его скучающий взгляд говорил громко и без слов. Он хотел ответа; это было ясно.
Из всего, что я могла сказать, что я должна была сказать, я выбрала правду.
Мой взгляд упал на его крепкую хватку на моем бедре. Я снова посмотрела на него, прежде чем медленно исследовать темные тени на его лице. Он выглядел истощенным.
— Нет, если вопрос от человека, которого я хочу.
Между нами повисло молчание. Тяжелое, удушающее.
— Ах, да? — От его ледяного осмотра моего надутого рта мой язык опух.
Было трудно говорить. Я выдохнула:
— Да.
Вик повернулся, чтобы отгородить меня от остальных, большая рука на моей талии медленно согнулась и легла на изгиб моей задницы, кончики его пальцев оставляли след на моей коже.
Черт, почти бездыханная, я обвинила в том, что я сказала, алкоголь.
Я двигалась со смыслом. Положив нежную руку ему на живот, я поиграла с кнопками и почувствовала, как в ответ дернулся его пресс.
— Пойдем домой со мной.
Я не была полной идиоткой. Я знала, что секс не решит наших проблем, но мы оба были взрослыми и делали это по обоюдному согласию, я чувствовала это. Могла ли я найти какого-то безымянного Джо и выебать его? Конечно, могла. Но я не хотела секса ни с кем, кроме Вика. Опьянение придало мне храбрости, чтобы признать это.
Выражение боли скользнуло по его лицу, а затем он застонал, и звук этот был настолько знакомым — из тех времен, когда тот же самый стон был вызван моим освобождением и тем, как хорошо мое тело ласкало его, — что я прикусила губу и скользнула рукой вниз, чтобы обхватить себя. Его глаза сверкнули, и он сильно сжал мое запястье, не давая мне добраться до центра.
— Детка, не надо. — Слова его были суровы, но глаза полны сожаления. — Если бы ты не был пьяна, мы бы даже не зашли так далеко. — Наклонившись, он не сводил с меня горячего взгляда, его голос был грубым. — Я бы отвел тебя обратно в свою машину, усадил на свой член и заставил твою задницу подпрыгивать, пока ты не кончишь.