— Ну как тебе невеста? — подмигнул мне Витька, забирая телефон. — Говорю же, хорошенькая.
Дмитрий на его слова только поморщился и стал ждать, что отвечу я.
— Она мне не невеста, — спокойно парирую вопрос с подковыркой. Нельзя так открыто радоваться, что избежал участи уйти из рода Мамоновых и образовать новую семью. Не только ему не хотелось стать князцом в каком-нибудь улусе; я тоже не был в восторге от такого будущего. Мне в столице лучше. — Еще неизвестно, как примет меня священный костер.
— Костер — это не магия, а обряд, — возразил Дмитрий. — Все зависит от Сургэна. Он накануне будет общаться с духами вдали от улуса. Есть там местечко для подобных бесед.
— А какие отношения у отца с Сургэном? — этот вопрос вылетел у меня сам по себе. Просто в голове что-то щелкнуло, словно часть разрозненных деталек приняли правильное положение. Появилось ощущение, что во мне поселился некто взрослый, который мгновенно анализирует ситуацию и подталкивает к действию. Впервые такое проявилось возле Алтаря, но тогда я не придал этому значение.
Дмитрий переглянулся с Витькой, а потом перевел озадаченный взгляд на меня.
— Тебе зачем, Андрюха? К чему заморачиваться отношениями между взрослыми?
— Если Сургэн уважает отца, находится с ним в хороших отношениях, то обряд пройдет так, как нужно Чакыру, — пояснил я. — В ином случае шаман сделает все, чтобы Диана не стала моей невестой.
— А ведь верно, — хмыкнул Дмитрий. — Надо спросить отца. Когда мы сидели в доме Чакыра, Сургэна там не было. Только старейшины.
— Так себе аргумент, — возразил Витька. — Может, он с духами разговаривал?
— Может и разговаривал, — не стал спорить брат. — Только ведь мы приехали не просто мяса покушать, а на княжну посмотреть. Сургэн должен был присутствовать… О, да ты уже глаза закатываешь! Ладно, ложись спать, а мы пойдем.
Я и в самом деле жутко хотел спать. Сегодняшний день вымотал меня до донышка. Казалось, он никогда не закончится, несмотря на темноту, силящуюся заглянуть в окна моей комнаты. Все перемешалось в голове: полет на вертолете, долгожданная встреча с родственниками, подвал с Источником, странное видение, где я разговаривал с шаманом.
Расстелив постель, я залез под толстое одеяло, натянул его до подбородка и попытался заснуть. Как назло, в голову полезли разные мысли, и самая главная не давала покоя. Что я получил от Источника? Какие возможности или Силу? Почему Алтарь, дающий роду Мамоновых Дар Огня, показал свою вторую ипостась — Воду? Одни вопросы, на которые мне снова придется одному искать ответы. Никто ничего не знает, разводя руки по сторонам. Даже отец не верит тому, что я заметил в сердце Источника.
— Зачем снова звал меня? — Геванча сидел возле костра, медленно перебирая колокольчики на бубне, отчего тихий перезвон вплетался в шум вековечной тайги, окружавшей поляну, и текущего за кустами смородины ручья.
Заметно похолодало, но огонь ласково тянулся ко мне языками пламени, словно хотел обнять и согреть. Я выставляю навстречу им руки — пламя испуганно шарахается в сторону, освещая морщинистое и задубевшее лицо шамана, а потом шаловливым котенком снова ластится, облизывая ноги.
— Хочу узнать больше про Небесный Камень, — ответил я. — Почему он показал мне Огонь и Воду? И про тебя тоже хочу знать. Шаманы говорят, что твое имя очень известно. Омрын, так и вовсе упал на колени передо мной, когда я упомянул тебя.
Показалось или нет, что морщины на лице загадочного Геванчи дрогнули от улыбки? Или это причудливая игра света и тени от костра? Колокольчики мелодично звякнули, бубен отозвался глубоким и тихим басом, словно давая какой-то сигнал черному небу с сияющими каплями звезд.
— Молодой, настойчивый и нетерпеливый, — вплел свой голос в потрескивание валежника Геванча. — Расскажу тебе небольшую историю. Я прожил семнадцать весен, когда мой дед Эрчим, Верховный шаман-жрец всех якутов, объявил меня своим наследником. Я и в самом деле был сильным шаманом не по возрасту, умел разговаривать с духами, свободно владел гипнозом, использовал силу мысли и слова, мог без труда установить связь со всеми тремя уровнями нашего мира…
Я почему-то не удивлялся, как Геванча оперировал современными терминами, объясняя суть шаманизма. Словно передо мной сидел доктор наук, написавший сотни трудов по загадочной культуре, а в свободное время надевавший костюм шамана и бравший в руки своего Крылатого Коня — бубен. Скорее всего, он использовал ментальную магию, умудрившись подстроиться под мой психотип. Будь я англичанином или французом, Геванча разговаривал бы со мной на соответствующем языке.