— Извините, Ваше Величество, — изобразив поклон, ответил Брюс, — слишком впечатляющей была демонстрация способностей от княжича Мамонова, вот и переволновался.
— Обиделся, — констатировал Мстиславский, развалившись в кресле. — Вон как официально, нарочито и вызывающе. Ладно, Александр Яковлевич, дам я тебе виру небольшую, чтобы загладить шероховатости. Информационную виру… устроит?
— Буду счастлив, государь.
— Так-то лучше. И присаживайся, не маячь передо мной, не на докладе, — дождавшись, когда Брюс устроится в соседнем кресле, удовлетворенно кивнул. — Честно признаюсь, не ожидал такой прыти от мальчишки. Я же, когда решил подарить усадьбу Ушатых княжичу Мамонову, исходил из других соображений. А он живенько хозяйничать стал по своему усмотрению. Надо же, активировал Источник, который и сам уничтожил… Или нет?
— Гарантированно загасил, — уверенно ответил Брюс. — Мои эмпаты не лаптем щи хлебают. У них натуры тонкие, на трех уровнях работают.
— И вырисовывается интересная конфигурация… Ладно, об этом как-нибудь потом. А скажу я тебе, чародей дорогой, одну вещь. Намечается у нас схождение интересов с кланом Мамоновых. Сам понимаешь, какие перспективы и проблемы открываются. Мы уже начали делать уступки князю Георгию, как и он нам. Открытие филиала их родового банка дело почти решенное, через пару недель начнется истерика на Московской бирже, а из Европ потянутся эмиссары с просьбой и им дать местечко под солнцем.
Брюс кивнул и мысленно похвалил себя, поглаживая по голове. Ощущения оказались правильными. Грядет что-то серьезное. Мстиславские просто так место на своей полянке никому не дают без личной выгоды.
— Княжич Андрей становится связующим звеном между двух кланов, — продолжил неторопливо император. — Мне выгодно, чтобы он оставался здесь и держал Жору в напряжении мелкими происшествиями, ситуациями, скандалами, любовными (в будущем) историями. До определенного момента.
Он замолчал, чем воспользовался Брюс:
— Молодой княжич отличается разумностью, и вряд ли будет столь часто попадать в неловкие ситуации.
— Будет, — уверенно ответил император. — Все в таком возрасте совершают нелепые поступки.
— А что за момент? — не выдержал чародей.
— Я думал, ты этот вопрос задашь первым, — рассмеялся Мстиславский. — Значит, переживаешь за мальчишку. Чем-то он тебя притягивает.
Брюс неопределенно пожал плечами. Вот это уже личное. У каждого должны быть свои тайны и интересы. Не стоит их демонстрировать столь открыто.
— Теперь к главному. Целью нашего сближения является создание альянса. Да, многим не понравится, что Мстиславские, не питавшие ранее особой дружбы с Мамоновыми, вдруг резко изменили курс. Аналитики предоставили несколько вариантов развития ситуации после договора, и почти все они ведут к бунтам среди аристократической знати. Кого-то придется уговаривать, кого-то подкупать, ну а к самым буйным, к сожалению, применять меры воздействия. Поэтому мы уже в ближайшее время начнем серьезную работу с Родами, и твоя Коллегия, Александр Яковлевич, должна быть наготове. У нас в запасе два года, чтобы провести консультации и выявить нелояльных.
— Почему два года? Откуда такой срок и с чем связан? — полюбопытствовал Брюс.
— Будет объявлена помолвка Великой княжны Лидии и княжича Андрея Мамонова, — обронил император.
— Понятно, — протянул чародей. — И вы полагаете, государь, что с этого момента многие догадаются об истинных намерениях ваших кланов?
— Догадаются раньше, поэтому начнут плести свои комбинации, чтобы не допустить подобного альянса.
— Прошу простить за дерзкое высказывание, государь… Но вы так уверены в согласии Андрея Мамонова на свадьбу с вашей внучкой? Мне кажется, к тому времени молодой человек уже будет иметь настолько личное мнение, что ставка на альянс может посыпаться.
— Свадьба — это лишь один из скрепляющих костылей, — пожал плечами Мстиславский. — Если княжич будет брыкаться как необъезженный жеребец — никто не станет заморачиваться. Аккуратно создадим ситуацию размолвки, пусть и дальше гуляет. Только все это временно. Рано или поздно придет ощущение, что он сделал неправильный выбор. Поверь, Александр Яковлевич, так и будет. Свобода — это химера, мираж. Никто не свободен, даже я. Не оседлаем жеребца мы — найдутся другие лихие ковбои. А теперь вопрос: позволишь ли ты упустить Разрушителя в неприятельский лагерь?