Он показал на неприметную дверь слева от стола, в которую нам пришлось войти, пригибаясь из-за низкой притолоки, рискуя расшибить лоб.
— Что за ванци? — шепотом успел спросить я.
— Княжеский сын, — так же ответил Куан, замерев на месте.
Комната, в которую мы попали, разительно отличалась от предыдущей. Проще говоря, для моего восприятия она оказалась куда привычней: кресла, диванчик для гостей, журнальный столик, на котором стоял чайник с тремя чашками, блюдца с засахаренными сладостями и печеньем. Из носика чайника исходил ароматный парок.
Зуб даю, это служанка или кем она приходится Чжан Юну постаралась. Знала, что хозяин сюда нас позовет.
— Прежде чем заняться практикой, предлагаю обсудить некоторые нюансы за чашкой чая, — китаец споро разлил темно-рубиновый напиток по тонкостенным чашкам, пока мы рассаживались вокруг столика. Говорил он по-русски весьма неплохо, как и мой наставник, без явного акцента, даже уши не резало. — Угощайтесь, Андрей Георгиевич, эти засахаренные фрукты вам очень понравятся.
То, что Чжан Юн знал мое имя, нисколько не удивляло. Возможно, Куан и сказал. Надеюсь, не всю подноготную выложил.
— Ваш наставник рассказал мне о некоторых проблемах, связанных с концентрацией энергии, — старик обхватил пальцами донышко чашки и сделал два глотка, после чего поставил ее на блюдце. — Как вы сами, княжич, можете описать свои ощущения?
— Сложно сказать, — делаю задумчивое лицо. — Гнев и злость — самые первые признаки того, что сорвусь. Накачиваю энергию по каналам мгновенно, разрядка идет интенсивная, но в последнее время удается регулировать выплески. Не всегда, если честно…
— Хочешь изменить поведение — сначала поменяй убеждения, — Чжан Юн цепко взглянул на меня, как будто имел целью прощупать внутреннее ядро магическим способом. Но в том и дело, что магию я не ощущал ни на каком уровне. Поэтому сидел спокойно. — Проще говоря, нужно убрать гнев и злость, и тогда будешь знать, для чего тебе твоя Сила. Я не оскорблю вас, княжич, если перейду на «ты»?
— Как вам угодно, учитель, — я не был против, отчего заслужил пару очков в глазах старика. Ему было приятно услышать, что я назвал его учителем, даже не приступив к занятиям. — Но ведь это все прописные истины. Моя нестабильность вызвана темпераментом.
— Даже темперамент можно поставить на службу себе, — улыбнулся Чжан Юн. — Я вижу лишь один недостаток — твой возраст. Если сейчас мы сможем привести некоторые аспекты в норму, то через два-три года эмоции не будут мешать мозгу.
— А ускорить никак нельзя?
— Можно попробовать, — не удивляясь моей прыти, ответил старик и снова взялся за чашку.
Куан с непроницаемым лицом, как он умеет, тоже был спокоен как спящий удав, но я же не совсем дурак, понимаю, к чему этот фокус с чаепитием. Чжан Юн таким способом дает первый урок: не нервничать, быть спокойным, отрицать ненужные эмоции. Сказали — угощайся сладостями, значит, будем угощаться. И я взял тонкую пластинку, посыпанную ванилью. Хм, кажется, засушенная груша. Забавно. У Назаровых тоже в чести китайские чаи. В столовой видел великолепный сервиз, стоявший в громадном зеркальном шкафу. Но там история другая. Никита Анатольевич немало пошумел в Китае, заполучив не только врагов, но и друзей, как я смог уловить из обрывистой болтовни Ярика.
Через несколько минут тишины китаец улыбнулся и отставил чашку подальше от себя.
— Раздевайся по пояс, княжич, — неожиданно сказал он.
— Чего? — я поперхнулся сладким орешком. — Зачем это?
— Если назвал меня учителем — будь готов подчиняться моим требованиям, — не повышая голос, ответил Чжан Юн и встал. — Можешь оставить одежду здесь, а я подожду тебя в рабочем кабинете.
Эта сувенирная лавка — кабинет практика? Забавно. Не обращая внимания на сердито сведшего брови к переносице Куана, снял свитер и рубашку, размял круговыми движениями плечи и шею. Кто знает, вдруг китаец захочет на шестах подраться или кунг-фу на мне продемонстрирует.
Наставник за мной не пошел, оставшись дожидаться меня в кресле за чашкой чая. Уже третью пьет, и куда лезет? Вот как они друг друга понимают без слов? Был какой-то жест, который я не увидел?
Чжан Юн стоял на середине комнаты в рубашке, закатанной по локоть, и без галстука. В его руке я заметил два маркерных карандаша с черным и красным колпачком.
— Становись сюда, — китаец ткнул пальцем перед собой. — Выпрями плечи, закрой глаза, если тебе так будет удобно, и постепенно начинай раскачивать энергию. Не торопись, никуда не гоню. Просто выброси из головы всякие мысли, и предупреди дух шамана, чтобы не вмешивался.