— Да, — буркаю в ответ, действительно ощутив, как затухает гнев в солнечном сплетении.
— Ну вот, а то взбаламутил Источник, — удовлетворенно кивнул отец. — Расстояние от дома до Алтаря примерно триста метров по прямой. А как сработала защита, почувствовав угрозу?
— Так он на Андрюху среагировал? — приоткрыл рот Виктор. — Ничего себе! А говорят, наш младший ни на что не годен.
— Балда, — обронил Дмитрий. — Языком поменьше мели.
— Мало тебя на полигоне гоняют, — подкинула свои пять копеек Маша, а на меня поглядела с уважением.
— А что еще вы решили с Чакыром? — поинтересовалась моя мама. — Кроме судьбы Дайааны?
— Собираем Большой круг летом, — сказал отец. — Чакыр взял на себя обязанность оповестить всех наших союзников. Обсудим проблемы, выскажем свои обиды и пожелания. Думаю, вместе со мной поедешь ты, Алексей, — кивок в сторону среднего брата, — и Антон. Готовьтесь. Я позже подкину вам материалы. Андрей, когда у вас начинаются занятия?
— Через десять дней.
— Отлично. Думаю, ты не будешь против провести оставшуюся недельку с семьей. Потом я отвезу вас с матерью в Ленск, а оттуда на самолете домой полетишь. Заодно Источник на тебя настроим. Вдруг что-нибудь новое узнаем.
— Он же меня принял, — пожал я плечами. — Вроде бы…
— Ничего, побудешь еще немного подопытным кроликом, — Глава встал из-за стола. — Раз жив остался, то и дальше ничего страшного не произойдет. Через два часа жду тебя возле гостевого дома.
Попробуй поспорь. Даже на минимальных оборотах ментальное и психологическое давление отца чувствуется. Здесь он в своей стихии, нельзя подвергать сомнению его решения, иначе семейка сожрет с потрохами. Я кивнул в знак согласия, и князь с легкой усмешкой, бросив салфетку на край стола, покинул столовую. Тут же загомонили остальные. Завтрак закончился, все разбрелись по своим делам.
Маме хотелось пообщаться со мной, я это чувствовал. Но старшие жены, к моему удивлению, куда-то ее повели. Совесть проснулась? Если так, то я за маму рад. Чувствовалось, насколько она была напряжена в ожидании встречи.
Вернувшись в свою комнату, завалился на кровать с телефоном и стал просматривать новости. Писали о назначении князя Елецкого комендантом внутренней службы безопасности, о светских вечеринках «золотой» молодежи, прокатившихся по большим городам России, а на одной заметке я задержал взгляд, сердце екнуло. Там говорилось о помолвке княжича Алексея Куракина и московской боярышни Натальи Тучковой и предстоящей свадьбе. Сразу упало настроение. Стало обидно за Наташу. Не заслуживала она такого мужа, как Куракин. Бешеный ублюдок. Я не забыл, как по его приказу ломали мне кости. Умеет ли он адекватно вести себя с женщинами, вот вопрос, который должен был возникнуть у родителей Наташи. Хотя… я могу быть и неправ. Они же не знают о моих взаимоотношениях с Алексеем. А вдруг между молодыми любовь?
В дверь негромко постучали.
— Открыто! — пригласил я неведомого посетителя. Наверное, кто-то из старших братьев или сестер. Витька-то бесцеремонный, и так вломился бы.
Ошибся. В комнату зашел один из охранников, приставленных к деду Якову. Он остановился на пороге, посмотрел на меня с любопытством и вежливо произнес:
— Андрей Георгиевич, с вами хочет поговорить старейшина.
— Сейчас? — я не нашел ничего лучшего, как задать риторический вопрос. Был сильно удивлен. Чего вдруг понадобилось Якову Сидоровичу от меня?
— Да. Если вам угодно, провожу до его комнаты.
Приглашение старейшины заинтриговало. Мои беседы с родовичами преклонного возраста становились традиционными. Сначала Семен Игоревич, теперь — старший князь рода Мамоновых. Навряд ли дело дойдет до запугивания и проверки моего характера — это будет уже смешно.
Я соскочил с кровати, подошел к зеркалу и придирчиво осмотрелся. Заправил выбившуюся рубашку под ремень, пригладил волосы и кивнул охраннику. Мы вместе вышли в коридор, и направились по нему куда-то в дальнее крыло огромного дома. Сюда я еще не заглядывал. Темно-зеленый ковролин, покрывающий пол из добротных лиственничных плах, разнообразные кашпо с цветами на стенах, детские рисунки в простеньких рамках, заботливо убранные под стекло — все это выглядело забавно, учитывая, какой здесь человек проживал. Мне всегда казалось, что люди с таким характером, как Булгаков или мой настоящий дед, любят простоту и суровость. А здесь все настолько светло, мило.