После развязки Никанор ехал спокойно, соблюдая все правила. И тем не менее, простые водители, видя «Фаэтон» и идущий за ним как приклеенный мощный «Шторм» с гербом боярского рода, старались уступать полосу, если была такая возможность. Через пятнадцать минут мы уже были у ворот «Брюсовых палат». Площадка на выезде и возле сторожки была тщательно очищена от снега.
— Близко к воротам не подъезжай, — предупредил я Никанора. — Все равно машину на внутреннюю стоянку не пропустят.
— Еще не совсем доверяют? — пошутил личник.
— Боятся, — в ответ бросил я, и не замечая его ухмылки, вылез из салона на свежий морозец. Вроде бы не холодно, а вот ветер несет в себе запах влаги, щеки сразу же чувствительно защипало.
В здании КПП меня встречал охранник, а еще двое сидели за бронированным стеклом с едва видимыми следами рун, если смотреть под определенным углом.
— По какому вопросу, молодой человек? — спросил боец в камуфляжном одеянии без знаков различия, зато вооруженный по инструкции короткоствольным автоматом, пистолетом, наручниками и магическим жезлом-шокером. Видел, что вторая машина с гербом, и тем не менее, выбрал нейтральную форму общения.
— По поводу посещения архива и библиотеки, — ответил я, доставая пропуск.
— Разрешите? — охранник забрал у меня ламинированный прямоугольник и отдал через отверстие в окне своему напарнику, пялившемуся в монитор. — Проверь.
Тот сноровисто защелкал на клавиатуре, на какое-то мгновение замер, потом передал пропуск обратно.
— Действующий, — сказал он, мазнув меня взглядом. — Только там приписка стоит. При появлении позвонить в секретариат Александра Яковлевича.
— Звони, узнавай, — пожал плечами охранник, но отдавать пропуск не торопился, постукивая им по ладони.
Какое-то время стояла тишина, потом оператор оживился:
— Изольда Юрьевна? Доброго вам дня!
Я ухмыльнулся, вспомнив внушительный и привлекательный бюст секретарши, но подумал, что мне невместно так думать о женщинах, по возрасту годящихся мне в матери.
— А скажите, сам на месте? У нас на проходной стоит некий Викентий Волховский, хотя приехал он в сопровождении машины рода Мамоновых. Пропуск в архив действующий. Нет, мы и не думали ничего подобного… Ясно, спасибо.
Оператор с треском положил трубку телефона на рычаг и снова странно поглядел на меня.
— Приказано пропустить и немедленно, — сказал он. — Прикинь, даже не побежала к хозяину на доклад. Как будто уже имела инструкции насчет молодого человека.
Ну да, пропуск-то у меня на мелкопоместного дворянина Волховского, не успел поменять.
— Господин Волховский, вас просят зайти к Александру Яковлевичу, — добавил охранник за стекло. — Вовчик, проводи юношу до кабинета.
— Я знаю, где он находится, — попробовал покачать свои права, но был осажен.
— Не положено посторонним разгуливать в одиночку по Коллегии.
Вовчик — третий из охранников — видимо, находился в «оперативном резерве», и в отличие от напарников спокойно сидел на коротком диванчике и разгадывал кроссворды. Но сразу же встал, накинул на себя куртку и вышел из дежурки.
— Пошли, — он кивнул в сторону двери.
Я забрал свой пропуск и двинулся следом за Вовчиком. Понятно, что одного меня, несмотря на приказ Брюса, вряд ли пропустили бы через турникет. А так спокойно и без лишних вопросов поднялись на второй этаж, дошли до секретариата. Проводник кивнул мне на прощание и потопал обратно, сделав свое дело.
— Здрасьте, Изольда Юрьевна, — я широко улыбаюсь, входя в приемную. — Хорошо выглядите.
В платье кофейного цвета и с прической в виде замысловато сложенного на затылке кольца из заплетенной косы, она выглядела почти по-домашнему, если бы не этот ехидный и проницательный взгляд, оценивающий посетителя не по его вежливости, а по каким-то своим критериям.
— Господин Волховский, вы, как всегда, в своем репертуаре наивно-нахального юноши, — грудным голосом проговорила секретарша.
Интересно, мою старую фамилию она произнесла с умыслом или же до сих пор не знает о смене моего статуса? Впрочем, в Магической Коллегии к званиям и титулам относятся с прохладцей, как однажды поделился со мной отец. Там чутко ощущают конъюнктуру и знают, откуда и куда дует ветер. Стоит кому-то из княжеского или боярского рода попасть в немилость Мстиславским — все, в «Брюсовых палатах» ты почувствуешь ледяную стену отчуждения.