О здоровье похитителей, оставшихся лежать на лестнице, я не переживал. Им еще перед начальством отчитываться, как они могли провалить свою операцию. Никакой жалости к тем, кто использовал меня в качестве палача. Пусть я убивал не людей, но Источник — такое же живое существо. Недаром родовая Стихия просилась ко мне, чтобы сберечь саму себя и отдать всю Силу, накопленную годами с помощью крови Ушатых. Этот крик боли и отчаяния до сих пор в голове звенит. Я прислушался к себе. Чужая и чуждая магия никак себя не проявляла, но она точно была во мне, затаившись где-то в глубине ядра. Антимагия крепко держала ее, не давая особо вольничать, и я точно знал, что никакого вреда от подобного соседства не будет.
«Не ее ли мощь обрушилась на чужаков? — задал я сам себе вопрос, вспоминая, насколько была сильной атака. — Значит, я могу комбинировать все свои умения и преобразовывать их в необычайные формы нападения? Антимагия защитит меня от одаренных, а ментальная сила позволит побеждать. Хорошо, если так».
Никанор с подсказок Даньки довез Захарьиных до их дома. Когда «Фаэтон» остановился возле ворот одноэтажного, построенного буквой «п» особняка, к нам навстречу выдвинулась целая группа вооруженных людей. Охрана тут же окружила потрепанных сегодняшним приключением близнецов и увела в дом. Один из оставшихся бойцов обратился ко мне, не обращая внимания на Никанора, Якима и Влада, маячивших за моей спиной:
— Василий Романович убедительно просил вас зайти в дом.
— Оставайтесь на месте, — приказал я парням, видя, что Куан спокойно продолжает сидеть в машине. Значит, уверен в моей безопасности, иначе бы давно растворился в ночи оборотнем и уже прятался бы в усадьбе, отслеживая каждый шаг.
Я вошел в обширную парадную в тот момент, когда многочисленная родня Захарьиных обнимали уставших и растерянных Даньку и Нину. Увидев меня, от толпы отделился невысокий осанистый мужчина в домашнем костюме. Сразу стало ясно, на кого похожи близнецы. Черты лица Василия Романовича скрывали щегольские усы и аккуратная бородка, но сходство было поразительным.
— Андрей Георгиевич! — он первым подал руку и крепко сжал мою. — Я обязан вам спасением моих детей. Примите мою искреннюю благодарность, и знайте, что можете в любой момент потребовать долг жизни от меня и нашего рода.
Я почувствовал себя сволочью, хотя не чувствовал за собой вины. Инсценировка покушения вогнала Захарьиных в серьезный долг передо мной, которые ничем не были обязаны такой жертвой. Вот с тех, кто это затеял, и надо было его требовать. Да еще виру серьезную, чтобы осознали.
— Василий Романович, Даниил и Нина — мои друзья и одноклассники, — осторожно ответил я. — У меня не было сомнений, как поступить. Ведь целью похитителей был я, поэтому и счел своим долгом спасти ребят. Не вижу героизма в том, что хитростью удалось убежать от злодеев. Ну, мне не в первый раз…
Мою историю Захарьины знали, поэтому глава Рода кивнул, соглашаясь со мной. И тем не менее, голос его был тверд:
— Я от своих слов не отказываюсь. Мы всегда рады видеть вас в нашем доме, в любое время суток, не как гостя, а как желанного друга. Знайте это, Андрей Георгиевич.
— Спасибо, Василий Романович. Я ценю ваше гостеприимство, но сейчас мне нужно ехать. Наверное, безопасники уже поджидают с желанием поговорить о произошедшем.
— Да, конечно, — Захарьин снова протянул руку, прощаясь со мной.
— Постойте, княжич! — от толпы родственников отделилась стройная моложавая женщина в цветастом домашнем платье. Судя по перстням и кольцам, а также по обводам тонких скул, чьи формы переняла Нина, как и черные волосы, это была мать близнецов.
Она порывисто схватила меня за руки и посмотрела в глаза, как будто искала в них ответ на произошедшее. Показалось, что женщина знает куда больше, чем положено, поэтому хотела передать свое предостережение. Однако же, сказала совершенно иное:
— Не знаю, что вам пришлось пережить, и каким образом удалось спасти моих детей — но я восхищена вашей преданностью дружбе с Даниилом и Ниной. На такой шаг мало кто способен, особенно из аристо…
— Оля, — предупреждающе возвысил голос Захарьин. — Это уже излишне.
Я же чувствовал, что здесь дело нечисто. Поэтому постарался как можно быстрее покинуть чужой дом. Данька догнал меня на крыльце и в этот раз сжал руку очень крепко.