– Девочки, у нас десять минут! – откуда-то вынырнул Кирш, озабоченно поглядел на веселящихся подопечных, опутанных разноцветными лентами. – Быстрее на арену! Вик, удачи тебе!
– Спасибо, – я сглотнул слюну. Что-то мне поплохело.
Неожиданно Наташа чмокнула меня в щеку, и волнующе прошептала в ухо:
– Ты обязательно победишь! Мы будем за тебя очень сильно болеть!
Ух, как зажгло в солнечном сплетении! Как разогналась кровь по жилам! А Наташа со смехом убежала, оставив меня в глубочайшей прострации.
В мастерской меня уже ждали. Дядя Боря обругал, что я раньше не пришел. Господин Скряба задумчиво смотрел, как меня упаковывают в броню, но ничего не говорил. Он просто сидел на стуле, закинув ногу на ногу. На его колене лежал планшет.
Мне хватило десяти минут, чтобы облачиться, тщательно проверить фиксаторы и работу сервоприводов. Тихое жужжание – и броневые пластины сомкнулись в единый монолит.
– Попрыгай, – приказал Фрол, прогоняя по дублирующему планшету параметры экзоскелета. – Да не до потолка, чудо! Потихонечку! Ладно, я экран отключил, чтобы перед глазами ничего не мелькало и не отвлекало. Все, топай!
На выходе меня остановил Кобылкин. Молча похлопал по броневым пластинам, словно хотел проверить их на прочность.
– Ну, что? Проверим наше творение? – улыбнулся инженер. – Костюм добрый. Осталось только себя показать. Удачи!
– Спасибо, Борис Терентьевич, – я зажал шлем под мышкой и решительно вышел в коридор, забитый людьми. В большинстве своем это были технические службы участников боев. На меня смотрели с удивлением. Не мудрено. Механический «скелет» все-таки отличался от УПД, питающимся магическими амулетами, и от этого выглядящий более элегантно, чем мой массивный каркас, обтянутый броневыми пластинами. Да и сервоприводы бросались в глаза; при каждом шаге они приятно жужжали, плавно регулируя мои усилия.
– Что за чудо? – спросил кто-то за спиной. – Прототип УПД тридцатилетней давности?
– Слышали, господа, что наши археологи откопали древний артефакт? Так вот, его очистили от ржавчины и решили проверить на дурне, как он работает!
Раздался смех. Я сжал зубы и поспешил выйти из тоннеля, пожелав идиотам испортить УПД, за которые они отвечают. На меня обрушился рев трибун. Меньшая часть вопила, поддерживая меня, а другая свистела. Поежившись, двинулся к судье, стоявшему в центральном круге. Подошел, поздоровался. Дубровский в своем белом «скелете», рисуясь, сделал несколько мощных прыжков, и поднимая серую пыль, прочно утвердился напротив меня. Улыбнулся, услышав восторженные вопли.
– Господа, правила простые, – пояснил судья, поочередно глядя то на меня, то на Егора. – Не допускается применение боевых магоформ. За это – мгновенная дисквалификация. Бой идет до полного истощения защитного слоя брони или до момента, когда один из вас упадет на землю.
Взгляд его оценивающе пробежался по моему «скелету».
– У вас «механик», молодой человек?
– Да, – в горле стоит противная сухость. Скорее бы начать, что ли! Сил нет ждать!
– Как вы собираетесь противостоять магическим техникам?
– Очень просто, – ответил я, глядя на скалящегося Дубровского. – Я буду драться.
– Ваше дело, сударь, – пожал плечами судья. – В таком случае претензии, что против вас применили превосходящую технику, приниматься не будут. Надеть шлемы!
Я поправил шерстяную шапочку на голове и напялил на себя сферу. И сразу же отсек невыносимый гул тысяч возбужденных шмелей. Шлем плотно обхватил уши и лоб. Через тонированное забрало мир сразу приобрел странные серо-коричневые тона. Хлопнул правой рукой по локтю, где у меня был пульт простенькой системы связи с механиками. Дядя Боря попросил включить передатчик, чтобы в случае каких-то неполадок сразу связаться со штабом.
– Прием! – громко сказал я в пустоту. – Проверка связи!
– Слышу хорошо, – откликнулся Кобылкин. – Удачи тебе!
Вижу, как судья отбегает на край поля и делает отмашку флажком. И в ту же секунду гора белой брони срывается с места и огромными прыжками летит в мою сторону. Один шаг! Второй! Третий!
Согнутая в локте рука Дубровского распрямляется, чтобы нанести металлическим кулаком мощный удар в корпус. Он даже не стал применять магоформу, чтобы снести меня с ног.
И страх сразу пропал. Я вспомнил, как меня гонял по полигону Сидор, как измывался Кочет, расстреливая то огненными шарами, то водяными лезвиями, то воздушными спрессованными молотками – и горячая волна зародилась в солнечном сплетении. Она превратилась в тугой ком, и разрывая внутренности, понеслась по венам и артериям. Я закричал.