– Остановись! – голос Ольги ворвался в мои уши. – Желтый флажок выкинули! Бой окончен!
Мы замерли в трех шагах друг от друга. Дубровский стянул с себя шлем и с изумлением стал его рассматривать, словно хотел найти в нем вопросы, почему бой пошел не по сценарию. Я тоже снял свою сферу и улыбнулся бушующим от удивления, восторга и злости трибунам. Кажется, я победил?
– Смотри, папа! Это мой сын, – сдерживаясь, чтобы не заплакать от радости, произнесла Аксинья Федоровна. – И твой внук!
Федор Гусаров, приникнув к биноклю, предусмотрительно захваченному из дома, очень долго смотрел на середину арены, где высокий темноволосый паренек в нескладном бронированном костюме улыбался, держа на сгибе руки сферический шлем. Да, в нем проглядывались черты Гусаровых. Мальчишка даже больше походил на прадеда Федора. Фотоснимки предков бережно хранились в семейном архиве. Лукьян Захарович отличался нескладной фигурой и странной, но идущей ему полнотой, которая не мешала охмурять молодых девиц. Ловелас был еще тот!
– На прадеда похож, – кивнул Гусаров и сжал руку дочери, которая успевала вытирать платочком слезы. – Это точно он?
– Да, папа. Викентий Волховский по всем документам, но по крови Гусаров… И Мамонов.
– А вот хрен ему! – неожиданно взъярился Федор и пристукнул кулаком по креслу. И даже не оглянулся по сторонам. Гостевая ложа была открытой, и шум трибун доносился сюда грозными волнами морского прибоя. Так что мало кто услышал возглас мужчины.
Успокоившись и отбросив эмоции, он заинтересованно спросил Аксинью:
– А ты говорила, что у него нет искры. Видела, как он грамотно гасил магоформы? Может, ошиблась ты, дочь? Андрейка-то одаренный! Теперь-то понятно, почему Булгаковы вцепились в пацана! Обошли на повороте не только нас, но и Мамоновых! Знали они, все знали!
– Не могла я ошибиться, – мотнула головой княгиня. – Не было у него никаких способностей. Здесь что-то другое. Возможно, ему дали какие-то амулеты. Ведь обычный человек тоже умеет пользоваться магическими наполнителями, только в меньшей степени. Почему бы Булгаковым не защитить Андрея таким же способом?
– Не знаю, не знаю, – пробормотал Гусаров, снова приникая к биноклю. – С этим мальчишкой вообще все непонятно. Странный экзоскелет без защиты, внезапно зажегшаяся искра…
Судья отточенным жестом показал, что победа присуждена Волховскому, и бойцам нужно покинуть ристалище.
Меня окружили девчонки из акробатической группы и так завизжали от восторга, что у меня уши заложило. В техническом тоннеле шла подготовительная суета ко второму туру. Мимо меня и висящих на шее танцовщиц прошагал Пустынный Барс в шлеме; он с интересом взглянул на меня, задержался на секунду и приветливо махнул железной рукой, а потом показал большой палец, выражая тем самым одобрение от прошедшего боя. Хм, интересно, если в костюме одна из Великих княжон, почему так тщательно прячет свое лицо? Боится или выполняет указание императора не афишировать свое участие в конкурсе?
Наташа Тучкова послала воздушный поцелуй и поспешила на арену. Помимо них на разогреве публики участвовали еще пять или шесть команд, периодически меняющих друг друга. А я дошел до мастерской, где меня встретили механики и деловито сняли доспехи.
– Сейчас тесты прогоним, – сказал Фрол. – К сожалению, вмятины придется выправлять после турнира. Нет у нас такой возможности в полевых условиях рихтовкой заниматься.
– Да не особо и беспокоит, – сказал я, вытирая тряпкой внутренние стенки шлема. – Каркас защищает от прогиба.
– Ага, до поры до времени, – хмыкнул Ленька. – Еще на пару таких боев хватит, а потом каркас начнет нагрузку испытывать. До финала дойти планируешь, али как?
– Как получится, – отмахнулся я. – Ладно, пошел на трибуну, отдохну. А где Скряба?
– Наверх пошел. Старейшина вызвал.
В ложе для Булгаковых меня встретили аплодисментами, и на этом все закончилось. И вправду, только первый бой прошел, в котором меня по какому-то странному принципу объявили победителем. Ольга прояснила, пока я жадно хлебал из бутылки холодную минералку.
– Ты пару раз завалил Дубровского на землю. Это идет тебе в зачет. Активность и пассивность тоже учитываются. Ты был активнее; даже Старейшина, на что он не любитель развлечений, сразу сказал, что у Егорки нет шансов.
Я покосился на старика, сидевшего в самой середине ложи. Семен Игоревич приехал, видимо, под мое выступление. Сейчас он разговаривал с Иваном Олеговичем, изредка покачивая головой. На меня внимание Старейшина не обращал. Ну и бес с ним. Больно надо.