Николая мало интересовали отвлеченные богословские вопросы. Это был ум практический, к тому же весьма неглубоко затронутый образованием. Когда греческие противники папы назвали латинский язык варварским, Николай нашел только один аргумент в защиту родной речи — что на кресте Спасителя в числе надписей имелась одна и по-латыни. Зато скромный круг тогдашних церковных идей папа усвоил умом и сердцем и на проведение их в жизнь направил все свои выдающиеся способности и могучую энергию.
Он продолжил политику, согласно которой римские епископы стремились сделать императорскую власть только отвлеченным принципом, а себя — полными государями. К этой цели они двигались медленно и осторожно. В таком положении дружба с императорами имела большую цену.
При Николае борьба за церковную независимость одержала полную победу, но до известной степени она была подготовлена его предшественниками в IX в. В Лже-Исидоровых директалиях папа нашел самое подходящее орудие для борьбы с королями и местными Соборами и одержал победу и над теми и над другими; а император, который хорошо видел опасность, угрожавшую политическому началу, не мог сделать ничего другого, как только оставаться пассивным зрителем этой победы папы.
Правление Николая I пришлось на суровое время. Как сетовал один из современных хроникеров, «это было время меча, время ветра и время волка».
После смерти Карла Великого верховную власть получил его единственный выживший сын Людовик I Благочестивый (778–840). Но уже при сыновьях добродетельного короля империя отнюдь не мирным путем разделилась на три части. Согласно Верденскому договору, заключенному в 843 г., Каролинги итало-лотарингские в лице императора Лотаря I (855) получили кроме Италии рейнские земли, Прованс, Бургундию, пограничный район между Францией и Германией, известный позднее как Лотарингия, а также земли фризов. Позднее Людовик I разделил свои владения между сыновьями, дав каждому из них королевский титул. Людовика II (855–876) он провозгласил королем Италии, Лотаря II (855–869) — королем Лотарингии, эпилептика Карла — (855–863) королем Прованса. Другой Карл, прозванный Лысым, поздний ребенок от второго брака (875–877), получил все земли к западу от владений старших братьев, сначала названные по его имени Каролингией, затем, поскольку это название не прижилось, — Францией.
При избрании и венчании Николая присутствовал II, правнук Карла Великого, владевший лишь обломком некогда огромного государства, но носивший с 850 г. громкий титул императора. Последний представитель каролингской ветви в Италии, он был добросовестным, но не выдающимся правителем, и ни разу не смог отразить нападения сарацин, то и дело тревоживших прибрежные области полуострова. Византия не признавала его императорский титул и отказалась от завязавшегося между ними союза против мусульман. Вот этот-то император во время торжеств, сопровождавших избрание Николая I, вел под уздцы папского коня, что стало прецедентом для следующих церемоний избрания пап.
Николай оказался творцом еще одного обычая: он первый из пап венчался тиарой[3].
Новый папа, согласно отзыву одного из первых жизнеописаний пап Liber pontificalis, «был истинно католическим папой и работал не для себя». Как отец, увещевал он епископов избегать притеснения подчиненной им паствы, а священников и верующих призывал к повиновению епископам.
Деятельность Николая I можно свести к достижению двух главных целей: господству папы над Христианской Церковью и господству духовной власти над светской.
Церковные соборы, по мысли Николая, были просто орудием папы; он не придавал им никакого самостоятельного значения. «Выше папы нет авторитета, — писал он византийскому императору, — и никто не может его судить. Привилегии апостольского престола даны ему Богом, а не собором. Собор получает свою силу только от власти и санкции Св. Престола». Если же его постановления не подтверждены папой или он созван без его согласия, то такое собрание не может быть названо Собором. В целом ряде писем он убеждал Карла Лысого свято сохранять привилегии Св. Престола, без которых, по его убеждению, не может существовать ни Церковь, ни государство.
Когда стремление к духовному господству приводило к столкновению со светской властью, папа не останавливался перед борьбой. В его письме одному из епископов явственно просматривается угроза светским правителям: «Хорошо исследуйте, что те короли и князья, подданными которых вы себя называете, действительно ли короли и князья? Исследуйте, хорошо ли они управляют, прежде всего, самими собой, а потом своими народами, и царствуют ли они по праву. Потому что иначе на них следует смотреть как на тиранов, и мы должны не подчиняться, а сопротивляться им. Не восставать против них значило бы поблажать их порокам».
3
Эта тиара называлась regnum, т.е. царство. Соответственно тому, как развивалась идея папской власти, изменяла свой вид и тиара. Когда-то она была простым золотым венцом, убранным белыми павлиньими перьями. Потом ее украсили драгоценными камнями, обвили тремя золотыми диадемами, а на верхушку прикрепили сверкающий рубин. Подавая ее папе при ликующих криках толпы, архидьякон изрекал: «Прими тиару и знай, что ты — отец князей и царей, правитель мира, на земле наместник нашего Спасителя Иисуса Христа». Затем папа спускался вниз и садился на белого, покрытого пурпурным чепраком коня. Если при этой церемонии присутствовали коронованные особы, они подавали папе стремя и вели коня под уздцы.