Мы получали только документы советского периода. Было, правда, одно сообщение, рассказывавшее о предполагаемой утечке из ФСБ, но мы не нашли собственно документов.
Смотри, а то у нас уже вовсю обсуждают, что ты боишься полониевых ванн…
Вот еще. Мы просто ничего не получаем. Напиши, что я вправду очень жду российских утечек.
Зря, что ли, пишут некоторые газетчики, что ты параноик?
Они там дилетанты и не понимают, как устроен мир.
Это, конечно, не исключено. Тем более даже за параноиком могут следить, верно? Скажи, а если ты сейчас все бросишь и уедешь жить на Острова Зеленого Мыса, WikiLeaks перестанет существовать?
Нет, она уже вполне способна обойтись и без меня. Процветать – не уверен, но выживать – вполне. Да, мы живем на пожертвования, но их пока хватает – в год получается порядка полутора миллионов долларов. Хотя мы и не такая уж маленькая организация – у нас есть отделения, серверы и сеть помощников (в основном работающих на добровольных началах) во многих странах. И WikiLeaks быстро растет. На мой взгляд, даже слишком быстро – появляются определенные организационные трудности.
Ну, пока вроде неплохо справляетесь – вы же в этом году опубликовали куда больше ярких документов, чем вся мировая пресса, вместе взятая.
Это не столько наша заслуга, сколько проблема традиционной журналистики. Она всегда была слаба и не умела делать того, для чего предназначена. Если бы журналисты не хвалили друг друга, устанавливая весьма низкие профессиональные стандарты, на них вообще бы не обращали внимания. А так они делают вид, что обладают знанием, и объясняют доверчивой публике, что она невежественна. В результате вместо отношений «писатель – читатель» формируются патерналистские отношения «взрослый – ребенок». Они позволяют многим журналистам быть оппортунистами, искажать правду, заниматься пропагандой и манипулировать читателями, которым они же внушили чувство интеллектуальной неполноценности. При этом система выстроена так, что журналисты-оппортунисты получают бонусы, финансовое подкрепление и быстрее делают карьеру, чем порядочные журналисты. Именно оппортунисты в итоге оказываются на первых ролях в профессиональном сообществе, именно они поддерживают существующий статус-кво, при котором они – мэтры, а читатель – невежда, не умеющий отличить подлинную информацию от фальсификации (что, правда, однако сами «мэтры» и сделали его таким). Понятно, что другая часть публики разочарована и вовсе перестает верить журналистам в целом как профессиональному сообществу. Именно поэтому я выступаю за «научную журналистику». Ученые, публикуя результаты исследования, всегда ссылаются на исходные материалы. Читатель сам может сравнить, соответствуют ли выводы ученого этим данным. Даже если двое ученых спорят друг с другом, читатель всегда может сам разобраться, кто из них прав. Благодаря этому ученые оказываются теми, к чьим словам прислушиваются. Слова журналиста в большинстве случаев не вызывают у людей доверия. И «грехопадение» классической журналистики будет продолжаться до тех пор, пока читатель не получит возможности легко и быстро удостовериться, что журналист не врет.
А, думаешь, журналисты могут вести себя как WikiLeaks, не прячась и не пользуясь криптоалгоритмами в почте и мобильнике?
Могут. Но это будет неприбыльно, и в конце концов их вытеснят конкуренты. Потому что хорошую работу делать трудно и это занимает много времени, поэтому те, кто будут этим заниматься, проиграют финансовое соревнование тем, кто будет быстро и плодотворно халтурить. Единственная возможность – субсидии, но, понятно, они накладывают свои ограничения.
Вы не собираетесь создать на базе WikiLeaks какое-нибудь издание?
Бумажное – нет. Но мы, может быть, создадим свое новостное агентство. Одно из огромных преимуществ Интернета – возможность дешевых публикаций. Мы – своеобразный издательский авангард, мы самые наглые, и мы можем предоставить своеобразный щит всем остальным издателям и журналистам, которые по определению куда более умеренные, чем мы. Соответственно, чем более напористыми мы будем, тем больше места отвоюем для всех остальных.
Ты хочешь сказать, что ради этого-то ты и поступился всеми стандартными благами, которые дает спокойному потребителю общество XXI века?
Что ты имеешь в виду?
Ты «перекати-поле»: вынужден прятаться, менять квартиры, носить чужую одежду, не пользоваться обычными мобильниками, банковскими карточками, перед поездками договариваться о дипломатическом прикрытии и т. п.
Главное – двигаться быстрее, чем оппонент сможет понять, каков будет твой следующий ход. Да, конечно, это все непросто. С другой стороны, у меня масса изумительных возможностей. Знать, что ты открываешь людям правду о целой войне, даришь истории все эти документы, – это восхитительное чувство. Оно стоит и неудобств, и клеветы в газетах, и вызовов в полицию.