– Спасибо, – сказала Руна, но Сигурд промолчал в ответ.
Сейчас его мысли были заняты другими вещами. Он кивнул Аслаку, и они повернули на север, в сторону прибрежной тропы, ведущей вверх, к Копервику и расположенному за ним Авальдснесу. Они найдут местечко между двумя деревнями, откуда смогут наблюдать за тем, как сойдутся два флота – конунга Горма Потрясающего Щитом и мятежного ярла Рандвера. Мужчины со щитами в руках начнут забрасывать на корабли веревки и кошки, чтобы начать сражение и нести смерть.
Глава 2
К тому времени, когда они добрались до подходящего места, их лица и бока лошадей покрылись потом. Солнце прошло свой путь у них над головами и теперь сияло на западе, точно золотой щит, висящий под остроконечной крышей Вальхаллы, чертога Одина для павших в бою, и Аслак сказал, что сегодня хороший день для сражения.
– Только не когда в небе полно стрел, – ответил Сигурд, представивший, как из солнечного сияния вылетает стрела и вонзается воину в глаз, и поморщился.
– Нужно просто держать щит над опущенной головой, – заявил Свейн, и Руна спросила, грустно улыбнувшись, где он этому научился – может, в битвах, в которых принимал участие?
Однако погасить энтузиазм Свейна было не так просто, особенно когда он рассуждал о сражениях, и он улыбнулся всем троим.
– Ты обязательно узнаешь, когда я займу свое место в скьялдборге, Руна, – заявил он; все знали, что он мечтает о «стене щитов». – Скальды будут слагать об этом песни целый год. – Он подергал свою жидкую бородку. – А щеки женщин будут краснее этой бороды всякий раз, когда я окажусь рядом.
– Кстати, о скальдах: я думал, Хагал будет здесь, – сказал Аслак. – Обычно он не пропускает сражений.
– Даже боги знают, что ему пора вплести новые нити в свои песни, – кивнув, согласился Свейн.
– Зачем ему видеть все собственными глазами, если он может сочинять, сидя в тепле и уютных объятиях какой-нибудь шлюхи? – добавил Сигурд.
Однако он понимал, что Аслак прав: скальд старался не упускать возможности увидеть собственными глазами сюжет для новой саги, которую потом сможет продавать в сотнях таверн по всей стране.
Они проехали пятнадцать или около того рёстов, стараясь нигде не задерживаться и подгоняя своих лошадок, и никто из тех, по чьим землям они скакали, не задавал вопросов; некоторые предлагали эль и еду, а один карл принес ведро воды для лошадей. Все знали, кто такой Сигурд, особенно когда Свейн им про это напоминал. Они уважали ярла Харальда и были готовы сделать все, что могли, чтобы помочь его сыну увидеть, как он и конунг Горм поставят ярла Рандвера на место. Иными словами, отправят его в хаугр, темный могильный курган, засыпанный землей, в которой кишат черви, если ему повезет. Или на дно фьорда, где его накроют холодные морские воды, а крабы обглодают кости, – если не повезет.
– Надеюсь, эти люди собрались здесь поприветствовать Бифлинди, – сказал Аслак, увидев, что не только они примчались сюда из Скуденесхавна, но и множество других людей со всех концов Кармёя, чтобы стать свидетелями битвы.
– Для них будет лучше, если это так, – проревел Свейн достаточно громко, чтобы его услышали пятеро парней, стоявших неподалеку. – Потому что тот, кто будет поддерживать овечье дерьмо по имени ярл Рандвер, полетит вниз на десять футов и пожалеет, что не родился птицей, – заявил он и демонстративно бросил камешек в море. – Или рыбой.
Люди шли на север из Копервика, на юг из крепостей конунга Горма в Авальдснесе, и на восток из Акры, Фёркинстада и других деревень. Все хотели насладиться зрелищем сражения на море. И какая же потрясающая картина предстала их глазам, когда они собрались на краю соснового и березового леса, растущего на отвесном утесе над проливом Кармсунд, отделявшим Кармёй от материка! С раннего детства Сигурд слышал, что бог грома Тор каждое утро проходит по этому проливу по дороге к Иггдрасилю, древу жизни. «Завтра утром ему предстоит пройти по воде, окрашенной кровью», – подумал он.
«Рейнен», «Морской орел» и «Олененок» повернулись носами к материку и подняли паруса, гребные скамьи ощетинились клинками в руках воинов, в то время как шкиперы, рулевые и матросы, отвечавшие за паруса, старались поставить их в одну линию с семью другими кораблями, чьи носы украшали драконы. Дело двигалось медленно и тяжело, ветра практически не было, и его приходилось осторожно ловить парусами, а потом мудро и терпеливо использовать. Однако отсутствие ветра и спокойные, защищенные со всех сторон воды пролива создавали идеальные условия для морского боя, что и стало причиной, по которой обе стороны согласились встретиться именно здесь.