— О нет, ничего страшного, Роже. — Она торопливо выдернула свою руку: официант принес им десерт — меренгу с мороженым под шоколадным соусом. Пока кусочки сладкого таяли на ее языке, Джил размышляла о том, что шарм и обаяние Роже помогли ей немного развеселиться и утешиться. Все утро она была на грани того, чтобы расплакаться, один или два раза слезы упрямо наворачивались ей на глаза, и ей стоило неимоверных усилий, чтобы сдержаться.
Ленч с Роже подошел к концу, и он сказал, что хотел бы попросить Джил провести с ним вечер, если, конечно, не назначено на сегодня слишком срочной работы.
— Мы могли бы отправиться на Претти-Берд-Лейк поплавать. Как вам мое предложение?
— Я все еще не почистила ковер в спальне, — помотала та головой, — Вы же не хотите, чтобы я пренебрегала домашними обязанностями?
— А вы очень хозяйственная, Джил? — Его улыбка была насмешливой, но в то же время очень мягкой. — Хозяйственность в женщине сейчас большая редкость, чем восторг француза.
— Это относится даже к вам, Роже?
— Даже ко мне, к тому же ведь у меня ужасная репутация. — Он нетерпеливо взмахнул рукой. — Почему считается, что единственное стремление француза — соблазнять женщин?
— А это не так, месье? — Джил невинно улыбнулась, оторвавшись от своей чашки кофе.
Роже поймал ее взгляд, и его улыбка вдруг стала вульгарной.
— Я думаю, что сегодня вечером у меня все-таки будет праздник, — не то утвердительно, не то вопросительно сказал он, — а ваш ковер в спальне подождет своей чистки еще немного. Мы поедем на озеро и вместе поплаваем. В глубине соснового бора есть маленький открытый ресторанчик, где мы поужинаем, а потом под луной отправимся домой…
— А вы не слишком поспешили с моим согласием, которого я вам не давала? — бросила Джил.
— А вы все еще боитесь меня? — усмехнулся он. — Неужели вы верите в то, что вам наговорили о мужчинах? Разве вы не можете судить сами?
— Конечно могу, просто…
— Это было бы слишком легкомысленно — поехать на озеро с мужчиной! — Роже явно начинал злиться, недоумевая, в чем причина ее несговорчивости. — Я, конечно, не забываю о том, что вы англичанка, но вам не скучно всегда разыгрывать холодность и неприступность? — Он схватил ее пальцы и сжал. — У вас никогда не было парня?
— А разве не заметно? — Джил вдруг почувствовала, что ужасно устала — устала от него и вообще от всех мужчин, и все, чего ей сейчас хотелось, — остаться одной. — Вы сказали, что у вас назначена какая-то работа, так вот я в самом деле думаю, что вам надо пойти и сделать ее.
— Неужели в вашей жизни и вправду не было ни одного романа?
— Я уже ответила на этот вопрос.
— О, вы разозлились на меня, петит! — Его пальцы сильнее сжали ее руку. — Я не собирался сердить вас, но это же вопиющая небрежность со стороны английских мужчин, что никто из них не сказал вам, что в вас есть очарование долин и маленьких горных лужаек, а еще вы обладательница пары прекраснейших в мире глаз.
— Пожалуйста, месье…
— Что ж, ладно, моя маленькая простушка, я отвезу вас домой мыть ковер в спальне, а сам, как прилежный работник, вернусь в свою студию. Мой бог, вы что думаете, я такой же эксплуататор, как ваш обожаемый босс?
Джил рассмеялась, действительно, трудно было представить этого любвеобильного легкомысленного француза работающим столь же усердно и самозабвенно, как «обожаемый босс». Жизненная философия Роже предполагала практически непрерывное наслаждение, в то время как Эрик Норлунд всегда был внутренне сосредоточен и далек от легких удовольствий. Его удовольствия были кардинально противоположны тем, которые предпочитал Роже. Ему нравилось ночное море, старомодные подвальные ресторанчики, скованные льдом озера, по которым на санях с песнями катаются парни и девушки…
— Ну вот, я услышал ваш смех, и мы теперь снова друзья, да? — Роже улыбнулся, а потом, не придавая значения тому, что вокруг них полно народу, взял ее руку и легко поцеловал в запястье. Когда они уже выходили из «Шарисс», Джил заметила женщину в дорогом элегантном костюме и в шляпке-колоколе, отделанной крошечными перышками. Карен Мэнит… ее глаза сверкали, словно сине-зеленые драгоценные камни, когда она взглянула прямо в лицо Джил.
— Здравствуйте, Джил! — От ледяного голоса стало холодно, но, когда она повернулась к спутнику молодой англичанки, ее улыбка значительно потеплела: — Как поживаете, мистер Френэ? Вам понравился Корфу?
Несколько минут они поболтали, потом попрощались. Садясь в его машину, Джил чувствовала себя не в своей тарелке, по пути домой она обеспокоенно прикусила кончик пальца: без сомнения, Карен Мэнит видела, как Роже целовал ей руку, — небольшая сценка, которую она, конечно, красочно опишет своему брату, как только он вернется из Нью-Йорка! И конечно, не упустит случая заметить, что этот эпизод лишь подтверждает ее предположение о том, что Джил — неподходящая компания для ее «маленькой девочки». А тот подумает, что она бросает ему вызов, позволяя Роже целовать ее — да еще посреди известного ресторана!