Ну что же, хоть тут все в порядке — моя банда, костяк всего клана, все еще держится вместе и сражается с Р`амом — подлым убийцей и узурпатором.
А вот затем пришел черед и для плохих новостей.
Владимир Григорьевич сидел в своей столице Слаагене, что на Вестланде — одном из самых крупных северных островов. Причем сидел в осаде — конунг осадил город еще до того, как игра стала вновь открыта для игроков.
Рагнар и Р`атор шли на помощь слаагенцам, когда сначала попали в шторм, а затем напоролись на эскадру конунга.
Р`атор тот бой не пережил…
М-да…а я еще переживал и жалел, что квест слетел. Оказывается, он слетел не из-за сроков давности, а банально потому, что награда за его выполнение взяла и умерла.
Вот ведь, черт! И самое обидное — произошло это совсем недавно. Буквально сразу перед тем, как сервера вновь открыли для игроков.
Теперь понятно, почему я оказался в теле калеки — меня просто забуцнуло абы куда и абы в кого.
Эх…вот оно, мое везение…
У Владимира Григорьевича оказалось мало свободного времени и проговорили мы недолго. Из полезной инфы я еще узнал, что мой приятель, Древень, которого я затащил в игру, и он отыгрывал роль Гора — предводителя изгоев с южного материка (чем-то отдаленно напоминающих славян из нашей истории), сейчас хулиганил где-то на побережье континента. Он грабил и жег деревни, таскал крестьян и продавал северянам как рабов, ну и просто бедокурил в море, вырезая ютландцев и топя корабли конунга.
Так же Владимир Григорьевич упомянул о Саше — бета-тестере, с которым мы познакомились из-за обнаруженного в игре бага. Тогда Саша отыгрывал роль головореза-наемника Дитриха «Хорька». Ну а сейчас, если я правильно понял Владимира Григорьевича, Сашин «Хорек» смог нехило так подняться, став каким-то важным вельможей.
Вот, собственно, и все. Больше Владимир Григорьевич говорить не мог, и я, попрощавшись, сбросил звонок.
Далее мне пришлось «нудиться», не зная, куда себя деть, почти целый день.
Благо, хоть Инна, моя девушка, заявилась с работы, и мы с ней просидели весь вечер, обсуждая ее ставшую ненавистной работу, директора-козла, коллег-тунеядцев и мизерную зарплату.
— Может, тебе стоит попробовать зайти в наш Норхард? — спросил я.
— Зачем? — не поняла Инна.
— Ну…расслабишься, отдохнешь от рутины.
— Ха! Ты только и делаешь, что отдыхаешь от рутины! — съязвила она.
— Но-но! Ты не забыла, что благодаря этой «игре» мы, наконец, и дом смогли купить, и в отпуск съездили, да и денег нам на безбедную жизнь хватит на полгода.
— Так как ты куришь, ешь и пьешь — максимум на пару месяцев! — рассмеялась Инна.
— Не начинай, — отмахнулся я. — Так что, пойдешь в Норхард?
— Да что я там делать буду?
— Ну…можешь знахаркой стать или фермершей. Монахиней…
— Монахиней? — оживилась Инна. — О-о-о, какие фантазии…
— Да я не о том! — рассмеялся я. — Серьезно — можешь пойти в монастырь.
— Нет уж, — покачала она головой, — рано еще.
— Ну, тогда можешь стать крестьянкой, — предложил я.
— Э-э-э, нет… — засмеялась Инна, — если бы я хотела стать крестьянкой — то поехала бы на все лето к маме. Ты ведь помнишь, какой у нее огород?
— Забудешь его… — проворчал я, вспомнив, как сорвал спину, выкапывая там картошку.
— Ну вот. В крестьяне-фермеры я точно не хочу, — заключила Инна.
— В воительницы пойдешь? — предложил я. — Или знахарки?
— В знахарки? — задумалась Инна. — Цветочки собирать, зелья варить?
— Ну, типа того, — кивнул я.
— Не…скучно. Да и ты же знаешь — меня эти твои игры совершенно не затягивают.
— Да ну? — делано удивился я. — А кто по будильнику вставал, чтобы в «Веселой ферме» коров подоить и урожай собрать?
— Ты не понимаешь, это другое, — заявила Инна и показала язык. — Нет уж, не хочу я в твою дурацкую игру! Лучше в душ схожу и спать. Ты со мной?
Она призывно улыбнулась, так, что трактовать ее предложение как-то иначе было нельзя. Да я и не собирался…
Спустя некоторое время, выкуривая сигарету на балконе и глядя на горящие окна соседних домов, я отрешенно размышлял о чем-то, когда был прерван внезапно пришедшим сообщением.
Уведомление из игры. Оп-па! Что-то случилось — надо возвращаться в туда. Ну что же…
***
Я очнулся и обнаружил себя лежащим на мягкой постели (если можно было назвать так кучу сена и травы, поверх которой положили какое-то тряпье).
Здесь было тепло и уютно — неподалеку горел в очаге огонь.
Чья-то фигура дернулась, повернулась ко мне, а затем тут же подошла.
Одна из дочерей Бродди.