Впрочем, если бы саты исхитрились, нам бы пришлось туго — я еще даже не вытащил из ножен меч, не схватился за топорик (которым заменил тот, что мне сломал наемник-южанин), а обеими руками удерживал щит, на который давили враги.
Не знаю, как долго все это длилось, может, минуты, а может и часы. Но в какой-то момент я почувствовал, что давление спало — на щит никто не давил. Не мелькали руки и мечи, не было крика сатов, полного ненависти и ярости.
Я опустил щит и обнаружил, что саты не выдержали, отступили, чтобы перевести дыхание.
Весь пригорок был завален трупами, однако среди них были еще живые — они орали и вопили, но на них никто не обращал ровным счетом никакого внимания.
Неужели удалось? Неужели отбились?
Я вытер пот со лба и лица, и тут же сообразил, что бой еще не закончен. Более того, я не рядовой воин, и именно от меня зависит то, станет ли это сражение настоящим разгромом для сатов.
— Держать строй! — заорал я. — Сейчас опять попрут.
Я был прав: перерыв продлился не больше минуты, а затем саты вновь двинули на нас.
Пока у меня оставалось несколько секунд до того, как вновь придется удерживать напирающего врага, следовало сделать кое-что.
— Хватти! — вновь захрипел я.
— Да, тэн! — хускарл появился сразу, стоило мне только его позвать.
— Давай сигнал нашим! — приказал я. — Только Ро-Кану! И скажи Гудреду, пусть выдвигается!
— Понял, — просиял Хватти, ускользнул куда-то назад, и спустя несколько секунд отчаянно замахал зеленым «флагом».
Ну-с…теперь главное, чтобы Ро-Кан не подвел…
Я же выставил перед собой щит, в который снова ударила волна наступающих…
Глава 3 Второй этап и его подготовка
«Флаг», являющийся сигналом к атаке для Ро-Кана (причем исключительно для его пехоты), был принят — я видел, как бойцы выходят из леса, идут наперерез убегающим сатам.
Надеюсь, что «тяжи» тоже делают свое дело — мы договаривались, что если флагов будет два — зеленый и белый, то все наши бойцы, затаившиеся в лесу, подойдут к нам на подмогу. Однако этого не требовалось. По идее мы должны будем закончить схватку только с помощью отряда Ро-Кана, который сейчас ударит в тыл атакующим нас сатам.
Ну а тяжи, согласно нашему плану, должны были разделиться — половина осталась в лесу, чтобы ждать убегающих врагов и встречать их, а вторая часть отряда должна была отойти к дороге, на тот холм, где мы сатов заметили, и куда они вероятно будут убегать после разгрома.
По левому флангу же должны прямо сейчас обходить лучники Гудреда. Если бы дела были плохи, я собирался использовать их как резерв. Ну, или же с их помощью закрыть фланги, вздумай саты нас окружить. Но те перли, как безумные, в лобовую, никто даже и не думал обойти наши ряды. Ну и славно.
Очередной удар в мой щит был столь мощный, что у меня руки загудели. Ну, ничего…еще чуть-чуть.
Сейчас Гудред ударит по сатам, а дальше и Ро-Кан подтянется…
Секунды тянулись невыносимо долго, но я все же дождался.
Свист стрел ни с чем не спутаешь, и уж тем более, когда следом за свистом раздались крики боли и негодования.
Саты не заметили обошедших их лучников, и только сейчас, получив залп в спины, поняли, что произошло.
Но было уже поздно.
Рев десятка глоток был столь неожиданным, что саты прекратили биться в наши щиты, пытаться прорваться.
Они явно были в шоке от происходящего.
Добро пожаловать, ребята, это называется тактика.
Отряд Ро-Кана ударил по ним, начал жать к нам.
Ну-с…еще несколько секунд, и дальше будет легче.
Вновь замелькали копья над головой — наши работали на износ.
Саты уже не пытались пробить наши ряды. Они были зажаты между двумя отрядами и наверняка несли огромные потери. Да чего там, они уже очень скоро ударятся в панику, судя по всему.
Я решился и перехватил щит одной левой рукой, привалившись на него, ну а правой рукой схватился за топор. Эх, жаль, меч в такой давке не вытащить из ножен…
Еще чуть-чуть…
А это еще что такое?
Ха!
Кто-то на четвереньках пытается пролезть под щитами!
И судя по голой спине, худо сшитой шкуре — это сат.
Я тут же опустил ему на голову топор, и сат затих.
Кажется, все, враг паникует по полной программе.
На щит уже никто не давит, я слышу лязг, крики и ругательства.
Все! Началась откровенная рубка.
Я тут же опустил щит, бросился вперед и, широко размахнувшись, ударил. Топор, рассекая со свистом воздух, вошел в живую плоть, разрубая мышцы, ломая кости.
Брызнула кровь, и смертельно раненый сат, облаченную в вонючую, рыжую шкуру какого-то животного, издав предсмертный хрип, рухнул на землю.
Второй мой противник как раз расправился с северянином, ему противостоящим, и оглядывался в поисках новой цели. Он глядел в сторону и прозевал мое приближение.
Непростительная ошибка. Топор свистнул в очередной раз, и голова сата, описав дугу, улетела под ноги сражающимся.
Обезглавленное же тело, из шеи которого била фонтаном кровь, еще несколько секунд стояло на ногах, даже из рук оружия не выпустило. Ну а затем рухнуло на землю.
Но я этого не видел, как раз плечом сбил очередного врага, которого тут же пришиб к земле своим топором мой союзник.
Серповидный меч промелькнул всего в нескольких сантиметрах от моего лица, и я отпрянул, отступил, но напрасно — сата передо мной уже накололи на копье.
Он орал, цеплялся за древко, пытаясь вытащить его из своего живота, но северянин опустил копье и попросту попытался поднять сата над землей.
И ему это удалось.
Сат орал от боли, бился на копье, словно жук на булавочной иголке, но ничего сделать не мог.
Следующие несколько минут смешались настолько, что я даже вспомнить подробности не могу — я бил, резал, кромсал, уворачивался от ударов, защищался щитом.
Умудрился потерять топор, и сам того не заметил, как вогнал лезвие своего меча (когда только достать из ножен его успел?) в грудь очередному противнику.
Внезапно прилетевший мне в голову удар заставил рухнуть на землю.
Шлем спас от смерти, но голова гудела так, что я вообще ничего сообразить не мог.
Попытался подняться, но какая-то сволочь пнула меня ногой, вновь опрокинув не землю.
Сам собой скрамасакс прыгнул мне в руку, и я вонзил нож в ногу, оказавшуюся в поле зрения.
— А-а-а-а!
Тут же рядом со мной рухнул сат, схватившийся за свою раненую ногу.
Он вытащил мой нож из раны, отбросил его в сторону.
Я же, оттолкнувшись ногами, прыгнул вперед, уселся на него сверху и принялся избивать.
Мои кулаки монотонно опускались на его лицо.
Раз за разом, снова и снова.
Бум-бум-бум…
Я словно бы в какой-то транс вошел, словно бы не дрался, не бил врага, а просто выполнял какую-то обыденную, скучную и монотонную работу.
Морда противника превратилась в настоящий фарш — вся залита кровью, всюду ссадины, царапины. Но ведь все еще брыкается, пытается выбраться…
В очередной раз кулак опускается ему точно в нос, но эта сволочь не желает умирать или хотя бы просто отключаться. И что с ним делать? Ведь брыкается, пытается вырваться…
Я схватил первое попавшееся, что увидел — свой собственный щит.
Схватил его двумя руками и с силой опустил ребром на голову врага.
Один раз, другой, третий…
Я бил и бил, пока, наконец, в очередной раз не опустил на голову противника, а сил поднять щит уже не было.
Да это и не требовалось — голова противника превратилась в кашу из раздробленных костей, мозгов и крови. Я просто растолок ему череп…
Отбросив щит, я брезгливо обтер руки о звериную шкуру, служившую сату одеждой, и сполз, наконец, с него.
Бой уже утихал — хоть еще и были сражающиеся неподалеку, но их уже мало. А вот трупов вокруг просто огромное множество. Лежащие на земле, друг на друге, с торчащими из спин копьями, с топорами или мечами, застрявшими в головах, броне. Здесь вперемешку лежали и саты, и северяне.