Трава сменилась утоптанной землей, когда он добрался до расчищенного участка, окружавшего форт по периметру, совсем так, как он видел в своем волчьем сне. Сторожевые костры у ворот горели ярко, и он избегал смотреть на них. Пригнувшись, он стремглав пересек открытое пространство, напряженный, в любой миг ожидающий окрика, но ослепительное пламя костров, треск углей, звуки ночи и просто поздний час, когда бдительность неизбежно ослабевает, надежно укрыли его от глаз любого наблюдателя.
Прижавшись к земляной стене, которой была обнесена деревушка Клойн, он немного подождал, переводя дыхание, и стал смотреть в том направлении, откуда пришел. Открытое пространство уже пересекал Харальд. Он также добрался до стены незамеченным и распластался на ней, пока Торгрим наблюдал за тем, как в темноте к ним приближается приземистая фигура Нордвалла Коротышки.
Торгрим вдруг улыбнулся про себя и покачал головой, осознав всю драматическую нелепость ситуации. «Ну и для чего я отправился в этот дурацкий и рискованный набег? — спросил он себя. Впрочем, ответ был ему хорошо известен: — Чтобы поскорее покончить с этими дурацкими и рискованными набегами».
У себя дома в Вике он располагал такими богатствами, которых обычному человеку хватило бы на несколько жизней. На своем веку ему довелось пережить такие приключения, о каких остальные могли только мечтать. Все, казалось1 бы, на этом можно и остановиться. Но попасть домой они с Харальдом могли только с помощью Арнбьерна, а тот не намеревался отправляться в обратный путь, не разжившись изрядной добычей.
«Сейчас я ничего так не хочу, как покончить со всем этим и вернуться домой, — думал Торгрим, — но, чтобы найти для этого средство, придется еще раз взяться за меч. Ну, значит, так тому и быть».
Последним открытое пространство проскочил Старри и всем телом прижался к стене. Торгрим подался к нему и увидел, как Старри кивнул в темноте. Все бойцы были уже на этой стороне. Движения Старри понемногу становились все более дергаными и нервными. В нем просыпался берсерк.
Торгрим положил было ладонь на рукоять Железного Зуба, но потом сообразил, что сейчас ему требуется совсем другое оружие. Опустив руку, он вынул длинный кинжал, который носил в ножнах на правом бедре, и двинулся вперед, держась поближе к стене и время от времени задевая ее щитом. Он был уверен, что теперь их никто не заметит, — внизу, у подножия стены форта, лежала густая тень, и любому стражнику пришлось бы далеко перегнуться наружу, чтобы разглядеть их.
Но, кто бы ни остался в Клойне, они будут опасаться нападения со стороны поля, а не от подножия.
Они обогнули угол форта, пройдя четыреста футов. И еще четыреста. Торгрим пытался прикинуть, где может находиться эта потайная дверь, но теперь он смотрел на стену под совсем другим углом. Они двигались почти на ощупь в сплошной темноте, и лишь с одной стороны над ними нависала мрачная громада крепостной стены. А потом рука Торгрима коснулась края деревянной рамы, он замедлил шаг, а вслед за ним остановились и остальные. Он провел ладонью по полотну двери, и контуры ее начали медленно проступать из темноты. Все, они были на месте.
Торгрим протянул свой щит Харальду и поудобнее перехватил кинжал. Согнув руку в локте, он дважды коротко постучал рукояткой по двери, сделал паузу и стукнул в третий раз, совсем так, как тот человек в его волчьем сне. Он подождал. Изнутри не доносилось ни звука. Лишь сзади неслышно переступали с ноги на ногу берсерки, которым не терпелось добраться до врага. Вокруг по-прежнему царила мертвая тишина. Где-то вдали заквакали лягушки. И вдруг с другой стороны раздался приглушенный скрип засова и скрежет петель. Дверь распахнулась.
Торгрим шагнул в дверной проем и оказался лицом к лицу со стражником, который отпер ему дверь. Спросонья тот выглядел злым и недовольным, но только до того момента, пока не сообразил, что Торгрим — никакой не ирландец. Ночной Волк видел, как на лице его промелькнула череда сменявших друг друга чувств — удивление, смятение, гнев, страх. Левой рукой он схватил стражника за тунику, выдернул его из проема и обратным движением правой руки вцепился ему горло. Извиваясь в конвульсиях, тот беззвучно рухнул на землю.
Харальд вернул отцу щит. Тот повесил его на левую руку, а правой во всю ширь распахнул дверь. Где-то здесь должен быть еще один стражник, в этом Торгрим не сомневался. И точно, тот как раз поднимался с небольшой лавки, и на лице его было написано то же самое полусонное раздражение. Торгрим оглушил его ударом щита по голове и перешагнул через упавшее тело, а шедший следом за ним Харальд прикончил стражника тем же способом, которым его отец расправился с первым.