Не совсем понятно, почему в качестве начала выделяют именно 793 год, ведь за четыре года до событий на острове Линдисфарн, в 789 году, викинги уже нападали на Англию, а до этого – на графство Дорсет. Что же касается формального окончания этой эпохи (то есть битвы при Стамфорд-Бридже в 1066 году), то через две недели состоялась битва при Гастингсе, а в 1070 году скандинавы снова напали на Англию. Сложно сказать, чем эти события отличаются от последнего похода Харальда Хардрады. Поэтому можно сделать вывод, что в 1066 году целая эпоха, скорее всего, не закончилась; более того, термин «викинг» никуда не пропал, только приобрел однозначно негативную коннотацию (до этого она была условно негативной) и стал синонимом бандита, разбойника, мелкоуголовного элемента. Короче говоря, начал обозначать весьма неприятную личность даже для самих скандинавов. Это неудивительно: своих викинги тоже грабили.
В общем, можно говорить об эпохе викингов в широком смысле (когда викинги существовали как явление), а можно в узком смысле – что теперь и принято называть эпохой викингов: эти самые временные рамки со второй половины VIII века по вторую половину XI столетия. Поэтому, чтобы не привязываться к конкретным датам (хотя, безусловно, они являются очень ярким маркером), условимся, что будем говорить об эпохе викингов в узком смысле этого слова.
Итак, что такое «викинг»? Это слово вполне очевидно происходит от слова vík («бухта»), то есть «человек из бухты, из залива». Другое объяснение опирается на глагол víkja («отклоняться»), то есть викинг – «тот, кто отклоняется», «уклонист» от нормального образа жизни. Дело в том, что víkingr – это существительное мужского рода, а víking – глагольная форма, закрепившаяся, в частности, в сочетании fara í víking («уйти в викинг»). Таким образом, имя существительное породило глагольное сочетание – «поход с целью грабежа». Отсюда викинг – это, скорее всего, морской разбойник, пират, грабитель, который изначально базировался в некой бухте, в вике; не исключено, что в этой бухте он и занимался грабежом. Кстати, это вполне обычная практика, широко отраженная в источниках: вместо того чтобы ездить в далекую Англию, такие люди поджидали тех, кто вернется из далекой Англии с добычей, и их уже грабили.
Может возникнуть закономерный вопрос: допустим, у арабов тоже были пираты и они тоже живали в бухтах. Почему их нельзя называть викингами? Эстонцы тоже имели своих пиратов, и, например, Олаф Трюггвасон, небезызвестный персонаж скандинавской истории и король Норвегии, в детстве попал в плен именно к пиратам-эстам. Значит ли это, что он был в плену у эстонских викингов? Или, скажем, в конце X–XI веке полабские славяне с острова Рюген тоже практиковали подобные занятия, однако и они почему-то не викинги…
Дело здесь не в особенностях различных языков, а в том, что викинг – понятие специфическое. Он не только морской разбойник, грабитель, пират. Безусловно, каждый викинг – пират, но это условие недостаточное, хотя и необходимое. Во-первых, викинг – обозначение профессии или даже, если брать шире, некоего состояния: перестать быть викингом можно было очень легко, просто бросив заниматься всеми этими неприглядными делами и став «нормальным» человеком. Во-вторых, викинг – состояние, которое подразумевает морской грабеж параллельно с торговлей и колонизацией, то есть викинги были своего рода военизированными культуртрегерами[2]. Это человек, который не просто приезжает куда-то воевать, но еще и подразумевает, что он может тут остаться. Следовательно, ему придется защищать свои торговые пути от аналогичных грабителей, а самому грабить где-нибудь на стороне; если занимаешься торговлей, то буйствовать получится далеко не везде, потому что это очень вредит «бизнесу». Стало быть, требуется во многих случаях вести себя прилично и поддерживать стабильность в регионе.
К тому же может оказаться, что в некоторых местностях воевать просто неудобно: либо «плечо подвоза» с логистической точки зрения получается чересчур длинным, либо слишком велики шансы, зарвавшись, не вернуться (или вернуться не в полном составе). Однако впечатляющая удаленность от родного дома не мешала викингам творить свои бесчинства. По свидетельствам современников, они довольно регулярно несли большие потери в грабительских походах, потому что чересчур увлекались, уходили слишком далеко от своих кораблей или захватывали слишком много добычи и пленников. Среди таких неудачных вылазок, в частности, – набег на Севилью (844 год), который осуществили некие росы, наши будущие родственники, и нападение на город Бердаа (943 год) на Каспийском море. Только представим себе расстояние между Скандинавией и Каспийским морем!
2
Человек, который, распространяя культуру и просвещение, попутно преследует свои корыстные интересы. –