Руны на нижней поверхности этого ковчежца VIII или IX в. гласят: «Сия шкатулка принадлежит Райнвейг». Вероятно, реликвия стала добычей грабителя-язычника, чья жена по имени Райнвейг присвоила шкатулку себе; впоследствии ковчежец вновь использовался при отправлении церковных обрядов. Внутри по-прежнему находятся мощи.
Скандинавский аспект варварской угрозы пережил крушение Римской империи. Франки, создавшие государство на обломках великой державы и унаследовавшие многие римские традиции, постепенно обнаружили, что угроза с севера актуальна и для них. Экспедиция Гюгелака Гета в Рейнскую область, упомянутая франкским автором VI века Григорием Турским и в принадлежащей неизвестному автору поэме «Беовульф», в которой рассказывается о событиях VI века, но написанной, вероятно, двумя столетиями позднее, по всей видимости, событие, если можно так сказать, одиночного характера. Когда каролингские короли овладели Центральной и Северной Германией, вследствие чего оказались перед южными рубежами ареала распространения скандинавских, или датских, поселений, викинги сразу же вошли в анналы истории, внеся в нее неожиданно длинный кровавый след».
Богато украшенная страница из латинской рукописной копии Евангелия от Матфея из Кентербери (известная как «Codex Aureus»), на которой хорошо видны заметки на староанглийском языке, сделанные в начале и в конце страницы. У викингов существовало много способов обогащения, в частности, немалые деньги можно было получить в порядке выкупа. На полях роскошной, богато иллюстрированной копии четырех Евангелий (на фото), выполненной английскими монахами в Кентербери, была обнаружена надпись, которую по стилю и почерку можно отнести к англосаксонской письменности IX в.; она гласит: «Я, граф Альфред, и Верберг, моя супруга, выкупили эту книгу у орд язычников за собственные деньги, уплатив им чистым золотом, свершив сей поступок во имя любви к Господу нашему и во спасение наших душ, а равно и потому, что мерзко было нам оставлять сию священную книгу в непотребных руках».
В наше время большинство людей, рассуждая о викингах, в первую очередь представляют себе их боевые корабли, которые являлись величайшими шедеврами кораблестроения, а самих викингов – вооруженных мечами и топорами, нападающих на какое-то прибрежное поселение лишь по той причине, что именно свои набеги они и воспевали в собственной литературе. Но было бы неверно предполагать, что общество викингов было менее сложным, чем освященное традицией и обособленное христианское общество, которое они разоряли. Так, например, Вульфстан из Йорка в своей проповеди к англичанам, когда «большинство их преследовалось данами», находит совершенно неестественным, что «если серв ушел от своего лорда к викингам, перешел из христианства в язычество, встречая своего господина в сражении, убивает его, ему не нужно платить вергельд родственникам бывшего господина; а если бы его прежний господин убил серва, он должен был заплатить вергельд за него, как если бы тот был свободным человеком». Тот факт, что значительно большее число свободных людей проживали в «Области датского права», чем в остальной Англии, по данным «Книги Страшного суда», предполагает, что основной характеристикой культуры викингов (во всех случаях их столкновения с другими обществами) была мобильность – не только географическая, но и социальная. Своими достижениями в области кораблестроения, навигации и торговли викинги, кажется, более обязаны технологии, чем цивилизации, а типичное описание норманнов в «Речах Высокого» не является чересчур романтичным и может представляться несоответствующим героическому образу скандинава: