Ярослав, находившийся в то время в Новгороде, принял Харальда приветливо. Он вернул ему всю добычу, присланную из Африки и Сицилии, и выдал за него свою дочь Елизавету. Перезимовав в Новгороде, Харальд с молодой женой отбыл в Ладогу, снарядил там корабли и летом удалился в Швецию, а затем в Норвегию, где основал город Осло и с 1048 года регулярно совершал набеги на Данию, пока в 1064 году датчане не заключили с ним мир. Он погиб 26 сентября 1066 года в Англии, пораженный стрелой в горло у Стэмфорд-Бриджа, где за девятнадцать дней до битвы при Хастингсе пытался опередить Вильгельма Завоевателя в споре за английскую корону.
Отпуская его на родину, Ярослав не знал еще, как это было некстати. Он не подозревал, что в том же году Русь и Византия надолго станут врагами и вся тяжесть этой вражды целиком ляжет на русских. Вот когда пригодилась бы ударная сила викингов!
А произошло вот что.
В 1043 году во время ссоры купцов в Константинополе погиб один из представителей русской знати. Однако виновниками ссоры были признаны сами руссы, и указом императора русские купцы, а заодно и воины, были высланы из Византии. Как только весть об этом событии достигла ушей сына Ярослава Владимира, он спешно собрал стотысячное войско, прогнал послов Константина IX Мономаха, явившихся с извинениями, на четырехстах моноксилах вышел в море и взял курс на Царьград.
Сохранившиеся исторические документы того времени не часто балуют нас подробными описаниями морских битв. Тем важнее и ценнее свидетельства не просто летописцев, но очевидцев.
Византийский историк XI века Михаил Пселл описывает этот поход Владимира подробно и красочно: «Неисчислимое… количество русских кораблей прорвалось силой или ускользнуло от отражавших их на дальних подступах к столице судов и вошло в Пропонтиду (Мраморное море. — А.С.)… Скрытно проникнув в Пропонтиду, они прежде всего предложили нам мир, если мы согласимся заплатить за него большой выкуп, назвали при этом и цену: по тысяче статиров на судно (всего около шести тысяч фунтов золота. — А.С.) с условием, чтобы отсчитывались эти деньги не иначе, как на одном из их кораблей… Когда послов не удостоили никакого ответа, варвары сплотились и снарядились кбитве; они настолько уповали на свои силы, что рассчитывали захватить город со всеми его жителями. Морские силы ромеев в то время были невелики, а огненосные суда, разбросанные по прибрежным водам, в разных местах стерегли наши пределы. Самодержец стянул в одно место остатки прежнего флота, соединил их вместе, собрал грузовые суда, снарядил несколько триер, посадил на них опытных воинов, в изобилии снабдил корабли жидким огнем, выстроились в противолежащей гавани напротив варварских челнов и сам… в начале ночи прибыл на корабле в ту же гавань; он торжественно возвестил варварам о морском сражении и с рассветом установил корабли в боевой порядок. Со своей стороны варвары, будто покинув стоянку и лагерь, вышли из противолежащей нам гавани, удалились на значительное расстояние от берега, выстроили все корабли в одну линию, перегородили море от одной гавани до другой и таким образом, могли уже и на нас напасть, и наше нападение отразить… Так построились противники, но ни те, ни другие боя не начинали, и обе стороны стояли без движения сомкнутым строем. Прошла уже большая часть дня, когда царь, подав сигнал, приказал двум нашим крупным судам потихоньку продвигаться к варварским челнам; те легко и стройно поплыли вперед, копейщики и камнеметы подняли на их палубах боевой крик, метатели огня заняли свои места и приготовились действовать. Но в это время множество варварских челнов, отделившись от остального флота, быстрым ходом устремилось к нашим судам. Затем варвары разделились, окружили со всех сторон каждую из триер и начали снизу пиками дырявить ромейские корабли; наши в это время сверху забрасывали их камнями и копьями. Когда же во врага полетел и огонь, который жег глаза, одни варвары бросились в море, чтобы плыть к своим, другие совсем отчаялись и не могли придумать, как спастись. В этот момент последовал второй сигнал, и в море вышло множество триер, а вместе с ними и другие суда, одни позади, другие рядом. Тут уже наши приободрились, а враги в ужасе застыли на месте. Когда триеры пересекли море и оказались у самых челнов, варварский строй рассыпался, цепь разорвалась, некоторые корабли дерзнули остаться на месте, но большая часть их обратилась в бегство. Тут вдруг солнце притянуло к себе снизу туман и, когда горизонт очистился, переместило воздух, который возбудил сильный восточный ветер, взбороздил волнами море и погнал водяные валы на варваров. Одни корабли вздыбившиеся волны накрыли сразу, другие же долго еще волокли по морю и потом бросили на скалы и на крутой берег, за некоторыми из них пустились в погоню наши триеры, одни челны они пустили под воду вместе с командой, а другие воины с триер устроили тогда варварам истинное кровопускание, казалось, будто излившийся из рек поток крови окрасил море».