– Он сам этого не знал.
– О, вот причина, по крайней мере, не оскорбительная для моего самолюбия.
– Но как же вы добрались до меня?
– Э, дорогой мой, такой важный барин, как вы, оставляет следы всюду, где побывает, и я не уважал бы себя, если бы не умел находить моих друзей.
Даже столь льстивое объяснение не вполне удовлетворило Портоса.
– Но я ехал переодетым – значит, я не мог оставлять следов, – сказал он.
– Как же вы переоделись?
– Я приехал под видом мельника.
– Разве такой вельможа, как вы, Портос, может усвоить манеры простых людей настолько, чтобы обмануть других?
– Но клянусь вам, мой друг, я так хорошо играл свою роль, что все обманывались.
– Однако все же не настолько хорошо, чтобы я не мог отыскать вас.
– Да. Но как же это случилось?
– Погодите, сейчас расскажу. Представьте себе, Мустон…
– Ах, уж этот Мустон! – проворчал Портос, сдвигая две триумфальные арки, служившие ему бровями.
– Да погодите же. Мустон не виноват, так как он сам не знал, где вы.
– Конечно. И потому-то мне так хочется скорее все понять.
– Как вы нетерпеливы, Портос!
– Ужасно, когда чего-нибудь не понимаю.
– Вы все поймете. Ведь Арамис писал вам в Пьерфон?
– Да.
– Он написал, чтобы вы приехали до равноденствия?
– Да.
– Ну вот, – заключил Д'Артаньян, надеясь, что Портос удовольствуется этим объяснением.
Исполин глубоко задумался.
– Да, да, – сказал он наконец, – понимаю. Арамис звал меня до равноденствия, и потому вы поняли, что он просит меня приехать к нему. Вы спросили, где Арамис? Вы рассуждали так: «Где Арамис, там и Портос». Вы узнали, что Арамис в Бретани, и решили: «Портос в Бретани».
– Вот именно. Право, Портос, вы прямо колдун. Как вы все это сразу угадали! Приехав в Рош-Бернар, я узнал о возведении замечательных укреплений на Бель-Иле. Это подстрекнуло мое любопытство. Я сел в рыбачью лодку, не подозревая, что вы в Бель-Иле. Приехав и увидев человека, поднявшего такой камень, которого не сдвинул бы и сам Аякс, я воскликнул:
«Только барон де Брасье в состоянии проделывать такие штуки». Вы услыхали, повернулись, узнали меня, мы обнялись, и, ей-богу, если вы не против, давайте обнимемся еще раз.
– Вот как все просто объясняется, – произнес Портос.
И он обнял д'Артаньяна с таким горячим чувством, что в течение пяти минут мушкетер не мог вздохнуть.
– Да вы стали еще сильнее прежнего, – заметил д'Артаньян. – Хорошо еще, что только в руках!
Портос ответил приветливой улыбкой.
В течение пяти минут Д'Артаньян не мог перевести дыхание и за это время обдумывал нелегкую роль, которую ему придется играть. Надо было обо всем расспросить, самому ни на что не отвечая. Когда он окончательно отдышался, у него уже был выработан план кампании.
Глава 22.
В КОТОРОЙ СМУТНЫЕ ИДЕИ Д'АРТАНЬЯНА НАЧИНАЮТ ПОНЕМНОГУ ПРОЯСНЯТЬСЯ
Д'Артаньян немедленно начал наступление:
– Теперь, когда я вам все объяснил, мой друг, или, вернее, когда вы все угадали, скажите мне, что вы тут делаете, в этой пыли и грязи?
Портос отер лоб, с гордостью огляделся по сторонам и сказал:
– Но мне кажется, вы видите, что я тут делаю.
– Конечно, конечно, вы поднимаете камни.
– О, только чтобы показать этим лентяям, что такое настоящий мужчина!
– с презрением сказал Портос. – Но вы понимаете…
– Да, ворочать камни не ваше дело, а между тем многие, для которых это занятие их настоящее ремесло, не могут поднять их. Вот что заставило меня спросить: «Что вы делаете здесь, барон?»
– Я изучаю топографию.
– Топографию?
– Да, но что вы сами делаете в платье горожанина?
Д'Артаньян понял, что он напрасно выказал свое удивление. Портос воспользовался этим, чтобы на вопрос ответить вопросом.
К счастью, Д'Артаньян был к нему готов.
– Но ведь вы знаете, что я действительно горожанин.
Это платье соответствует моему общественному положению.
– Полно, полно, вы мушкетер.
– Ошибаетесь, дорогой друг: я подал в отставку.
– Как? Вы покинули службу?
– Да.
– Вы покинули короля?
– Навсегда.
Портос воздел к небу руки с видом человека, узнавшего нечто неслыханное.
– Да что же заставило вас решиться на это?
– Я был недоволен королем. Мазарини давно был мне противен, как вы знаете. И я на все махнул рукой.
– Но ведь Мазарини умер.
– Знаю. Как раз перед его смертью я подал в отставку, и два месяца тому назад мою отставку приняли. Тогда-то, чувствуя себя вполне свободным, я отправился в Пьерфон, чтобы повидаться с моим милым Портосом. Я слышал, что вы хорошо распределили время всех дней недели, и хотел немного пожить так, как вы.
– Друг мой, вы знаете, мой дом открыт для вас не на две недели, а на год, на десять лет, навсегда.
– Благодарю вас, Портос.
– Ах! Не нужно ли вам денег? – спросил Портос, побрякивая полсотнею луидоров, лежавших у него в кармане.
– Нет, мне ничего не нужно; я поместил свои сбережения к Планше, и он выплачивает мне проценты.
– Ваши сбережения?
– Да; почему вы считаете, что у меня не может быть сбережений, как у всякого человека?
– Я? Напротив, я всегда предполагал… Вернее, Арамис всегда предполагал, что у вас есть сбережения. Видите ли, я не вмешиваюсь в эти дела, но думаю, что сбережения мушкетера едва ли очень значительны.
– Конечно, по сравнению с вами, Портос, миллионером, я не богат. Но судите сами: у меня было двадцать пять тысяч ливров.
– Недурно, – любезно ответил Портос.
– А затем, – продолжал мушкетер, – двадцать восьмого числа прошедшего месяца я прибавил к ним двести тысяч ливров.
Глаза Портоса округлились, красноречиво спрашивая мушкетера: «Да у кого же ты украл такую сумму, дорогой друг?»
– Двести тысяч ливров! – воскликнул он наконец.
– Да, таким образом, вместе с двадцатью пятью тысячами, которые у меня были, и с деньгами, которые сейчас при мне, у меня теперь в общем двести сорок пять тысяч ливров.
– Ну! Откуда же у вас это состояние?
– Погодите, я после расскажу всю эту историю. Но так как мне еще нужно сообщить вам многое, отложим мое повествование до поры до времени.