Лишь один человек остается на его пути. Он не был закован в доспехи, но его узкий клинок был покрыт кровью… Или он просто был алым? Вепрь делает рывок и чуть отводит голову в сторону, чтобы насадить его на торчащие из пасти клыки. Но человека там уже нет. Короткая вспышка, столь быстрая, что он даже не успевает моргнуть и глаз взрывается болью. Ноги подгибаются, массивная голова по инерции врезается в брусчатку, разбивая в кровь пятак. Клыки вспахивают каменные блоки, раскидывая их в стороны.
Хрустит мускулистая шея.
Перекувыркнувшись, туша влетает в мясной ларек. Треск расколотых вдребезги досок. Грохот и пыль, от покачнувшегося дома. По стене змеится трещина, изнутри раздается женский крик.
Туша конвульсивно дергается среди свертков с мясом собратьев и обломков прилавка.
— Госпожа!
Эрин стряхивает с меча остатки мозга.
— Продолжаем движение. Мы должны добраться до порта и прервать высадку этих тварей!
Дядя потратил небольшое состояние, чтобы подкупить капитана корабля. Он не только должен был опоздать на встречу гостей у портала, но и препятствовать любым кораблям, которые посмеют подойти к порту. Чем, провалиться ему в бездну, он занимался? Судя по числу тварей — в гости к ним наведался целый флот!
Стража быстро собирается в группу, то и дело оглядываясь на зад хряка, что торчал на улице, не сумев поместиться в лавку. Но, несмотря на их опасения — свинина не спешила вставить и покидать предназначенное для нее место. Иронично, ведь в Содружестве их и выращивали для еды.
Жаль, что не все были столь же «безопасны». Эрин отчетливо слышала рев мантикоры где-то поблизости, да и за время пути они не раз встречали химер. Увы, пока они собрали все силы на крепостные стены, ожидая нападения Второго Герцога — враг устроил в тылах настоящий хаос.
Улица сменялась улицей — но везде всё было одинаково. Кровь, разруха и разорванные тела. После ареста Кондора, дядя Нерд решился открыто распустить слухи о грядущем нападении по всей Столице. Некоторые успели уехать, некоторые — подготовиться, но увы, большинство просто приняло это за досужие бредни.
И теперь их кровь реками льется по улицам.
Звуки битвы становятся всё громче, как и рев мантикоры.
Кто бы ни был за поворотом, они должны присоединиться и помочь.
— Приготовьте стрелкометы, нужно будет её отвлечь. — Приказывает она, махнув рукой. Стражники меняют обоймы, заряжают зачарованные болты, лишь они смогут нанести мантикоре достаточный вред. С щелчком, взводятся пружины.
— Цельтесь в голову. Остальные — прикрывайте стрелков. — Напоминает она, уравнивая дыхание.
Мантикора — опасный противник. Пускать против нее обычную стражу — всё равно что скармливать ей цыплят. А выходить в одиночку, пусть даже с огневой поддержкой… Нет, она была уверена, что справится. Но это займет драгоценное время.
Может, обойти? Сделать крюк и попытаться пройти в порт по соседней улице? Но кто знает, что встретится там? Не говоря уж о том, сколько горожан успеет перебить эта тварь.
— Готовы? Вперед!
Эрин заворачивает за угол и… опускает меч. Она ошиблась.
Мантикора ревела от боли.
Крупный воин, с ног до головы закованный в латы, прижимает звериную морду к земле. Удар! Стальная перчатка встречается с челюстью. Хруст! Клык мантикоры в обрамлении кровавых капель улетает в сторону. Рык сменяется скулежом. Её лапы переломаны, оторванный хвост лежит поблизости. Удар! Удар!
Хруст костей сменяется чавканьем, даже крепкий череп мантикоры не выдерживает и проламывается. Каждый удар кулака подобен удару кувалды. Мантикора уже лишь дергается, а воин все наносит и наносит удар за ударом, расплескивая во все стороны кровь.
Позади стрелки опускают стрелкометы, наблюдая за избиением твари.
Мантикора казалась довольно мелкой… Нет. Стоп. Это воин был необычайно крупным. Слишком крупным для человека.
Закончив бить, он поднимается на ноги. Во весь, почти трехметровый рост. Вороненая броня и полностью глухой шлем заляпаны ошметками костей и плоти. Обильно залиты алой кровью, что ручьями стекала с поножей. Воин поднимает руку и пытается протереть шлем тыльной стороной ладони. Металл противно скрежещет.
— Кто ты, воин? Я не вижу ваших цветов и знаков рода. — Обращается к нему Графиня, попутно перебирая в памяти всех, кто обладал большим ростом.
Но увы, даже наиболее крупный из всех здоровяков, что она знала — барон Алуин и тот уступал в росте на несколько голов.
Воин молчал. Не сумев оттереть шлем, он принимается шарить руками по брусчатке, пока не находит свой двуручный молот.