— Астарот! — Зову я и тут же получаю резкий импульс головной боли, столь сильной, что чуть не роняю револьвер.
— Eccleia. Хор. — Доносится в ответ, вместе с болью.
Бездна, чертовы священники блокировали сразу два моих козыря.
Или нет? Он же ответил?
— Будет больно. — Предупреждает он.
— Плевать.
Кожу опаляет незримый свет. Я знаю, что он исходит и западной части лагеря, мне даже не нужно смотреть. И я чувствую, что он хочет меня сожрать. Высосать досуха.
Нет… Он уже жрет.
— Торопись. — Напутствует демон.
Когти правой руки уже не позволяют пользоваться револьвером. Перекидываю его в левую, на ходу доставая меч и ныряя в дым. Запах пороха щекочет огрубевшие ноздри. Рев мишки и крики разрываемых солдат указывают путь.
Я сталкиваюсь с его задницей столь же неожиданно для себя, как и для него. Тычок мечом в седалище рядом с коротким хвостом становится скорее инстинктивным решением, чем разумным. Клинок вонзается совсем неглубоко, несмотря на силу удара. Густая шерсть словно сделана из стальных нитей, да и мышцы под ними тоже чертовски крепкие.
— Stultus mortalis! Зачем тебе меч? — Сокрушается Астарот.
Удивленный медведь-переросток поворачивается ко мне окровавленной мордой и тут же получает в нее град пуль. Отдача от револьвера словно исчезла, хотя я даже не смягчаю её магией.
Несколько пуль скользит по шлему в опасной близости от глаз — пара других вырывает клык и кромсает челюсть. Неприятно, но не смертельно.
Выпускаю клинок и рук и проскальзываю меж лап к ошарашенной твари. Когти кромсают мягкий живот, словно сыр. Даже стальная шерсть кажется мягкой. Позади валятся кишки. Химера отшатывается назад, бьет лапой, пытаясь добраться до врага.
Крупные когти химеры проносятся рядом с моими рогами. Зря он поднял лапу. Оттолкнувшись хвостом от земли, несусь к горлу. Удар!
Руку чуть дергает, это мой коготь цепляет позвонок. Кости твари столь крепки, что даже демонической силы не хватает для их рассечения. На землю льются реки крови. Эх, хорошо было бы покупаться в них! Но некогда. Откатываюсь в сторону, избежав очередного удара.
Химера качается. По сути, она уже мертва, но это не значит, что она не попытается забрать с собой и меня. Давать ей шанс я не собирался.
— Всё. — Даю команду демону я, и наставлю револьвер на наконец замершую тварь.
Выстрел следует за выстрелом. Глухой звук удара о череп говорит о том, что пули достигли своей цели, но даже так, химера десяток секунд раскачивается из стороны в сторону, прежде чем, наконец, упасть.
— Съешь его сердце… — Сонным голосом советует Астарот и замолкает.
Кожа перестает гореть. Лишь теплая кровь на руке, и дырка на штанах напоминают мне о произошедшем. Дым постепенно рассеивается, открывая взгляд на тела. Десятки и десятки тел. Всего лишь одна химера, поймавшая нас в чистом поле — нанесла такой урон. Вокруг раздаются команды и редкие выстрелы.
Выжившие перестраиваются.
Поток ветра освежает голову, черные перья касаются щеки. Когти пронзают камзол и впиваются в кожу.
— Кар! — Негодующе каркает ворон прямо в ухо.
Я срываю окровавленной рукой записку с лапы ворона. Донесение с аэростатов наблюдения.
— Враг готовится к контратаке.
Замираю.
Сложный выбор. За нами — чистое поле. Большая часть войск Герцога сейчас — кавалерия. Неблагоприятно. Даже если мы займем баррикады — это поможет лишь от обычной кавалерии, монстрам же вроде почившего медведя — обозы не станут помехой. Вряд ли их много, эта тварь явно принадлежала не простому рыцарю, вот только сколько баронов Герцог взял с собой? Явно ни одного и не два. Сможем ли мы справиться еще с парой мишек, без пушек?
Только сейчас замечаю, что довольно давно не слышно канонады.
Дерьмо.
Будь у нас больше разрывных снарядов — мы бы просто сравняли всё с землей. Даже если бы у нас было хотя бы чуть больше — под огнем войска Герцога не сумели бы организоваться для контратаки. Продвигаться дальше было неразумно и чревато не только большими потерями — но и полным уничтожением всех, кого я поведу за собой, ибо врагов все еще было в разы больше.
С другой стороны, если мы не убили Герцога, а только ранили — у нас вряд ли будет еще возможность его добить. Вдруг он валяется где-то без сознания под своим шатром? Если мы не убьем его сегодня — то завтра он и на милю не приблизиться к нашим позициям. Шанс быстро закончить войну будет потерян и в итоге погибнет даже больше людей, чем если мы сегодня поляжем все.