— Знаете, они у нас есть. Но и… И это… нет такого артиста, у которого есть вот… на концертах его сидят только поголовно его поклонники, которые больше ничего не хотят слышать. Так не бывает. Понимаете? Людям не может нравится что-то одно. Это редкие… редкость, когда человек говорит, что вот группа КИНО и больше ничего не хочу. Обычно людям все-таки нравится несколько групп. И в зависимости от ситуации они слушают или одно, или другое. Вот. Я не думаю, что было интересно сидеть в ресторане, там есть, пить что-нибудь и слушать какие-нибудь… я не знаю… сложные поэтические песни или симфоническую музыку. Всему свое время.
— Какие из ваших песен вам самому нравятся больше всего?
— Ну, вы знаете. Я не задумывался. Мне, в принципе, все нравится. И во всех песнях я вижу какие-то недостатки.
— С каким составом вы сейчас приехали?
— Ну, с группой КИНО. Какой у нас еще состав? Если вы хотите, чтобы я перечислил… Ну, значит, это Юра Каспарян. Он играет на гитаре. Юра Гурьянов играет на барабанах. Игорь Тихомиров играет на бас-гитаре. Ну, я играю на гитаре.
— Насколько тот герой, которого вы создали в фильме "Игла", близок вам по духу?
— Ну, очень близок. Я, в принципе, ничего не играл, а старался вести себя так, как бы я мог себя повести, скажем, в такой ситуации, но в рамках, конечно, сценария. Поэтому…
— Кто из отечественных рок-исполнителей вам близок? С кем вы дружите?
— Ну, в принципе, я в хороших отношениях с Борей Гребенщиковым, с Костей Кинчевым… Вполне в дружеских с Андреем Макаревичем. С… Ну, хотя мы, в общем. Не так часто встречаемся.
— Ваше отношение к тому периоду, когда вы еще не были официально признаны?
— Вы знаете, я никуда тяжело не шел. Я занимался тем, что мне нравится. И был, так сказать, вполне доволен этим. Поэтому все это не было тяжело. И я никогда не старался добиться успеха любой ценой. И так далее. Просто так все получилось. И я, конечно, очень рад, что многим людям нравятся мои песни. Но… Я не знаю. Это все для меня ситуация как бы внутренняя. Точно такая же, как была и пять лет назад. И три.
— Вы как-то изменились?
— Ну, человек все-таки, всегда меняется.
— Как вы относитесь к тому, что пишут о вас в прессе? Всегда ли согласны с этим?
— Почти всегда не согласен. Потому что, как правило… Я не могу достаточно литературно сформулировать мысль и… Она нуждается в редакции…. Это ее уже делает другой человек. Значит, слова уже меняются. Даже если они меняются местами, то уже… И потом люди общаются же не только словами. Они общаются глазами, руками. Вот, всего этого не остается. И уже все не узнать.
— Планы на будущее? Когда выйдет новая программа КИНО? Как она будет называться?
— Ну, новый альбом уже записан и готов. Когда он выйдет, я еще не знаю, потому что мы хотели все-таки выпустить его, ну, попытаться как-то его оттиражировать, чтобы он дошел до слушателя в хорошем качестве. Потому что все эти перезаписи, они… вы сами понимаете. Но как он называется, еще пока не скажу, потому что… еще точно не решили.
— О чем он?
— Ну, знаете ли… О чем он. Так вы послушаете и…
— Сколько у вас пластинок?
— Что называть пластинками? Сколько есть…
— Большие…
— Я не очень понимаю. Дело в том, что мы, в принципе, записываем магнитофонные альбомы. Вот, что касается пластинок, то у нас есть пластинка на Мелодии, не очень удачная.
— Можно ли сказать, что ваше участие в пластинке "Красная волна" как-то ускорило ваше официальное признание здесь, в Союзе?
— Нет, он… Эта пластинка вышла в то время, когда факт выхода такой пластинки мог скорее повредить, чем… улучшить ситуацию.
— Что бы вы хотели изменить в жизни? И что уже смогли изменить?
— Ну, знаете, я считаю, что каждый человек должен прежде всего изменить свою жизнь и себя… Что касается себя, то это очень сложный вопрос. Трудно будет объяснить двумя словами. Но я… не считаю, что одному человеку под силу изменить, так сказать, жизнь как таковую.
— Вы в жизни такой же борец, как и на сцене?
— А я не знаю. Я не считаю себя борцом. Понимаете? Я пою песни. И пою о том, что мне нравится, о том, что мне не нравится, что меня волнует, не волнует. Я ни за что особенно не борюсь.
— Александр Градский сказал, что время рок-театра, он имел виду такие группы, как АЛИСА, НАУТИЛУС ПОМПИЛИУС, КИНО, проходит. И сменяется поп-музыкой. Сейчас гораздо охотнее слушают ЛАСКОВЫЙ МАЙ. Вы не боитесь, что ваша популярность начнет угасать?
— Вы знаете, я никогда не стремился к популярности, поэтому я не боюсь. А что касается… Я не очень понимаю, почему это называется рок-театр, потому что то, что мы делаем, мало похоже на театр. Наоборот, я стараюсь избежать всяческой театральности, какой бы то ни было. Мы и играем также, как ходим по улицам — в такой же одежде, и не устраиваем никаких особенных там эффектов и так далее.