— Жур, иди сюда, — приказал Алеш. — Объясни, почему ты считаешь, что его тут нет?
— Запах. Мы чувствуем его запах и близко не подходим. А тут пауком не пахнет.
— Мы что, смогли притащить этого паука с собой из ваших лесов? — Алеш был полностью сбит с толку.
— Нет, они не покидают своих гнезд. Если только его принесли сюда. Но я уже говорил: его тут нет.
— Жур, следы от укуса остаются? — Алеш понимал, что Жур единственный, кто может пролить свет на смерть телохранителя караванщика. Ему надо было понять: смерть произошла в результате несчастного случая или убийства?
— Место, куда попал яд, светлеет, — ответил хвостатый и, потеряв интерес ко всему остальному, уселся лопать кашу.
Алеш осторожно подошел к телу и перевернул. Пальцы мертвеца были скрючены, а лицо напоминало застывшую навеки маску боли. С трудом разжав пальцы, он увидел светлое пятнышко с темной точкой на ладони.
— Жур, хватит жрать, иди сюда, — позвал он шамана, тот неохотно отложил тарелку и подошел. — Так выглядит укус? — спросил Алеш.
— Нет, — посмотрев на руку, ответил недовольный древесник. Прокс стал искать другие следы, а лохматый добавил: — Так выглядит укол ядом.
Прокс медленно поднял голову и посмотрел на Жура:
— Какой укол?
— Если иглу смазать ядом и воткнуть ее, останется такой след, мы так иногда охотимся. — Он невозмутимо смотрел на Прокса.
— Жу-ур, — протянул Прокс, — скажи, а иглу с ядом ты унюхать сможешь?
— Нет, хозяин, только запах паука, — ответил равнодушно древесник, его совершенно не волновали смерть охранника и суета в лагере, он был недоволен, что его оторвали от каши.
Значит, все-таки убийство, подумал Грапп.
После недолгих сборов караван двинулся дальше. Грапп шел темнее тучи. То, что происходило в караване под его охраной, совершенно выбило его из равновесия. Противник был рядом, это он понимал очень отчетливо, но не только не мог его обнаружить, он не знал, где тот нанесет следующий удар. Самое плохое было в том, что Грапп уже давно потерял инициативу, ему нужен был ход, который поможет раскрыть убийцу, но, сколько он ни думал, ничего в голову не приходило.
К середине дня они вышли в небольшую долину, окруженную невысокими холмами. За ними слышался шум боя, ревели тронги, раздавались яростные крики кочевников и вопли каких-то существ, все это смешалось и далеко разносилось по долине.
— Сурна, проверь, что там? — приказал Грапп. — Всем стоять! Лерея, контроль каравана! Листи, готовь защиту! Воины, вперед на пять лагов!
Тень исчезла на склоне холма и вскоре вернулась, доложив: там кочевники напали на соседний караван. Нападавших три десятка. В караване двадцать воинов и с десяток погонщиков-крауров. Был еще маг, но его убили. Рядом находится портальная площадка, скорее всего, караван вышел с той стороны, а здесь его ждали.
— Там сыновья твоего побратима, — усмехнулась она.
— Думаешь, они нас поджидали? — спросил Прокс. — А тут добыча, не смогли сдержаться, чтобы не ограбить.
Он развернулся и подошел к караванщику.
— Хозяин, там у портала напали на чужой караван сыновья моего бывшего побратима. Как у вас принято среди торговцев, помогать или нет?
— Мы не вмешиваемся в чужие дрязги, каждый за себя. Кроме того, на тебе нет крови кочевников. Постарайся избежать и сейчас. Шото вспыльчивы, но отходчивы. — Сказав это, караванщик замер статуей, устремив свой взгляд мимо человека.
— Ждем! — приказал Алеш.
Через час мимо них проехал отряд на тронгах, они вели за собой крауров и десяток рабов на кожаных поводках. На стоящий отряд они не обратили внимания. Только один из сыновей Раджима плюнул в их сторону. Когда последний всадник скрылся за холмами, Алеш дал команду двигаться дальше. У портала лежали убитые охранники, несколько крауров, пять тронгов и обобранные караванщик и маг, голые тела которых выделялись среди одетых павших воинов, с крауров сняли всю поклажу. Победа кочевников не была бескровной. Обходя мертвых, отряд взошел на портальную плиту и перенесся на другую сторону.
Провинция Азанар. Город Азанар
Наступил шестой вечер, томительный. В моей комнате стояли все двенадцать товарищей, и по их лицам я читал, как по раскрытой книге, что они думают о своем сюзерене. Что он в последнее время дуркует не по-детски, что характер у него стал портиться, после того как он почувствовал вкус власти. Что зря они все-таки доверились молодому неискушенному парню, который стал в них порождать ненависть друг к другу. Я даже не сомневался, что они запаслись амулетами на все случаи жизни, чтобы посильнее врезать ближнему и доказать молодому придурку, на что они в самом деле способны. Все это я видел и хорошо понимал их чувства. Но я не мог позволить жалости взять верх над тяжелой и неблагодарной необходимостью сделать их готовыми к любым неожиданностям. Они не понимали, что мне не нужны их умения и способности. Мне нужно было видеть их слабости и недостатки, чтобы со временем (которого у меня не так много) эти самые слабости превратить в победоносные достоинства. Вот поэтому они здесь и устраивали представление, а мы с Шизой, изучая их поведение, моторику, психологический склад, составляли для каждого свою индивидуальную гипнограмму. Для чего это делалось? Переделывать сформировавшихся парней и девушек было уже поздно, они не смогут в полной мере освоить единую программу. Перелопачивать этот живой материал — значит только портить, это мне подсказала Шиза, она же и определила, как должны проходить занятия.