Меж тем маркиза покинула библиотеку, после чего и я оставил её. Поднялся на свой этаж, ввалился в комнату и в замечательном расположении духа завалился спать.
Глава 5
Глава 5. Спор.
А вот утром от моего прекрасного настроения не осталось и следа. Я шёл на практику по бесологии, как на каторгу. А рядом со мной сочувственно вздыхал Васька, точно уже не чаял увидеть меня живым.
Вскоре мы вместе вошли в аудиторию и уселись на свои места. Я, как того требовал табель, занял парту между Орловым и Меццо. А через несколько минут показался и виконт Вильям Бранд. Зря я надеялся, что мне повезёт и его ночью заберёт старуха с косой. Нет. Шаркая ногами и шелестя мантией, виконт вошёл в помещение и пристроил свой морщинистый зад на стул.
Он окинул притихших студентов цепким взглядом, с грохотом положил журнал на преподавательский стол и произнёс дребезжащим голосом:
— Доброе утро, господа студенты.
— Доброе утро, господин преподаватель, — хором поздоровались мы.
Бранд кивнул, нацепил на крючковатый нос пенсне и сразу взял с места в карьер:
— Итак, кто мне поведает хотя бы три теории, рассказывающие о возникновении бесов? Я предупреждал всех вас, что сегодня буду спрашивать именно это. Может быть, ответите вы, Полянский? Вы готовы или сразу поставить вам неуд?
— Готов, сударь, — пробурчал я, мрачно глядя на преподавателя. Его неприятная желчная физиономия красовалась буквально в паре метров от меня. Жуткое зрелище. Так и хотелось перекреститься.
— Тогда начинайте, — разрешил мне виконт, откинулся на спинку стула и сложил руки на впалой груди.
Я немного помедлил, собираясь с мыслями, а затем встал и принялся уверенно вещать. Мне как раз были известны три теории возникновения бесов. Вот их-то в тишине аудитории я и рассказал.
Но от Бранда оказалось не так-то легко отделаться. Он стал засыпать меня вопросами. На первые пять мне удалось с грехом пополам ответить, а вот шестой заставил меня хмуро пробубнить:
— Я не знаю ответ.
— А вы ведь должны знать все, — укоризненно пропел старик и осуждающе покачал седой головой. Он даже не скрывал радости, которая искрилась в его блёклых глазах. Похоже, несмотря на все мои ответы меня ждёт неуд. А раз так…
— Всё знает только Бог, господин преподаватель, — довольно дерзко ответил я и услышал вздох удивления, который прокатился по рядам на фоне звона моих стальных яиц.
— Да как вы со мной разговариваете, студент Полянский?! — картинно вознегодовал дед и судорожно погрозил мне кривым указательным пальцем с жёлтым ухоженным ногтем. — Да за такое неуважение, я просто обязал поставить вам минус один балл в табель! И ещё скажите спасибо, Полянский, что я не выгнал вас из аудитории. Ну и за ответ, естественно, вы получаете неуд. Надо лучше готовиться.
— Как вам будет угодно, сударь, — хмыкнул я, с независимым видом уселся на стул и скрестил руки на груди. Мой демарш стоил минус одного балла. Я ни о чём не жалел.
— Такими темпами к началу следующей недели бастард переедет на галёрку, где ему самое место, — глумливо проговорил барон Леопольд Громов и оскалил зубы в широкой, неприятной улыбке.
Тут же парочка его прихвостней испустила угодливые смешки. А вот Меццо неожиданно произнесла, глянув на довольного собой барона:
— Сударь Громов, не хотите ли заключить пари? На какую-нибудь совсем символическую сумму. Скажем, на тысячу крон.
— И в чём будет заключать пари, ваша светлость? — насторожился парень и покосился на Бранда. Но тот в диалог студентов не вмешивался. Кажется, ему самому было интересно узнать, что задумала Меццо.
А она повернулась к Громову и продолжила говорить:
— Вы, сударь, весьма уверенно сказали, что студент Полянский к началу следующей недели переедет на галёрку. А вот я так не считаю. Так давайте же условимся. Ежели Полянский в табеле группы опустится хотя бы ниже десятого места, то я признаю себя проигравшей и полностью выплачу вам обозначенную сумму. А вот если Полянский окажется выше десятого места, то уже вы потерпите поражение в этом пари. Согласны?
— Но постойте… осталось же всего полтора учебных дня и полевая тренировка, — заметил Громов и нервно облизал тонкие губы. Кажись, он опасался того, что за столь короткий срок я не успею пасть так низко.
— Вы отказываетесь, сударь? — подал голос граф Орлов и наградил барона насмешливым взглядом. А насмешливо смотреть он умел. Даже я ощутил желание дать ему по морде.
А уж Громов и вовсе — скрипнул зубами, покраснел, как помидор, и яростно выпалил: