Однако утро пятницы прошло спокойно. Громов лишь иногда злобно косился в мою сторону, но ни на одной из трёх лекций никак не выдал своих злостных намерений. И на обеде в башне ничего такого не случилось. Правда, обед всё-таки прошёл не совсем обычно. Перваки в преддверии полевой тренировки оказались необычайно тихи и задумчивы. Каждый понимал, что впереди нас ждёт нелёгкая ночка.
А я ко всему прочему начал подозревать, что меня во время тренировки могут ожидать дополнительные трудности. Потому что занятия прошли, а Громов никак не проявил себя. Что если он всё-таки решил подгадить мне на полигоне? У него ведь есть связи в академии. Он мог узнать, где, когда и как пройдёт тренировка. Да и мою точку выхода из портала ему тоже могли слить. Или я всё-таки переоцениваю его возможности? Его-то может и переоцениваю, а вот Ройтбургов… Они вполне способны на такой трюк. Но я-то им на хрен не нужен, а вот маркиза… Надо переговорить с ней.
И уже ближе к трём часам дня я подкараулил её, когда она шла по коридору нашего этажа.
— Ваша светлость, — негромко позвал я девушку, поглядывая на других студентов. Они с деловитым видом порой проходили мимо меня.
— Да? — отозвалась остановившаяся маркиза и прямо посмотрела на меня строгими васильковыми глазками.
— Можно, перемолвиться с вами? — вежливо спросил я, вплотную подошёл к аристократке и почувствовал идущий от неё сладковатый аромат.
— Говори, — отрывисто выдала она и немного откинула корпус.
— Я по поводу грядущей тренировки… Может, нам попробовать найти друг друга на полигоне? Правила не запрещают действовать вместе. Вы, конечно, и без меня справитесь, однако я вспомнил тот случай с медведем. Он показал, что даже самые талантливые и искусные студенты могут…
—… Я поняла, что ты хочешь сказать, — беспардонно перебила меня Меццо и задумчиво нахмурила соболиные бровки.
А я замолчал и стал покорно ждать её решения. Надеюсь, она сообразит, что Ройтбурги в силах узнать, где будет проходить тренировка. Следовательно, они вполне могут приготовить для маркизы неприятный сюрприз. И лучше ей встретить этот сюрприз со мной, чем одной. Правда, за моей головой может прийти Громов. Да и Шарля не стоит сбрасывать со счетов. Однако весьма маловероятно то, что я всё-таки повстречаю их на полигоне.
Между тем девушка тяжело вздохнула и нехотя проговорила:
— В твоём предложении есть зерно рационализма. Но как мы найдём друг друга? Полигон будет велик. Вспомни предыдущую тренировку. В том лесу легко можно было заблудиться.
— У меня есть идея. Предлагаю попробовать встретиться возле самой высокой точки полигона. Это может быть холм, крупное здание, скала или что-то ещё. Но эта точка обязательно должна быть в той же стороне, в которую нам придётся топать по велению преподавателей.
— И сколько мне придётся ждать тебя, ежели я первая доберусь до неё?
— Не больше десяти минут, ваша светлость. Если я не появлюсь, значит, у меня что-то пошло не так.
— Идея вроде неплохая, — неуверенно проговорила Меццо, расчертив лобик неглубокими горизонтальными морщинками. — Может, что-то из неё и выйдет, хотя вряд ли.
— Тогда до встречи, ваша светлость, — приподнято произнёс я и поскакал в свою комнату.
Отлично, теперь у меня будет больше шансов найти маркизу во время тренировки. А то «радар», конечно, хорош, но его площадь действия весьма ограничена.
И тут вдруг по дороге к комнате мои мысли спугнули ожившие колонки, которые висели в коридоре под потолком:
— Приветствую, господа студенты. Говорит декан факультета анималистики. У меня важное объявление. Сегодня после четырёх часов дня первокурсникам запрещается покидать башню. Повторяю ещё раз. После четырёх часов дня всем студентам-первокурсникам запрещается покидать башню.
— Ого, — хмыкнул я. — Что-то произошло?
Другие студенты, которые в это время тоже оказались в коридоре, начали задаваться похожими вопросами.
А затем очкастый парень с длинными волосами задумчиво предположил:
— Может, полевая тренировка будет не ночью, а раньше? Как вам такой вариант, ребята?
Лично мне мысль очкарика показалась весьма здравой. Блин, а я ведь хотел успеть немного поспать. Авось ещё успею покемарить несколько часов.
Подгоняемый этой мыслью, я шмыгнул в свою комнату, негромко включил радио и завалился на кровать.
Диктор же принялся меня убаюкивать: