— Рождество через пару недель. Ты нервничаешь? — спрашивает Виктор, я поворачиваюсь к нему, он играет с моим ожерельем-ошейником, в который вставил маячок, и я снимаю его только в нашей комнате.
— Немного. То есть, что, если я им не понравлюсь? Мы поженились без их участия. Они возненавидят меня за это?
Он тянет меня к лестнице.
— Конечно, нет. Они уже знают, — я ахаю, а он смеется, — я не смог сохранить это в секрете. Мой отец давно хотел, чтобы я остепенился. Он доволен.
Я вздыхаю с облегчением.
— В любом случае, если ты откажешься, я просто свяжу тебя и отвезу туда.
Он перекидывает меня через плечо и шлепает по заднице. Я извиваюсь, пытаюсь освободиться, хотя не очень сильно.
Я знаю, куда мы направляемся.
Предвкушение охватывает меня, и слышу, как поворачивается ключ в замке нашей игровой комнаты.
Канун Рождества
К тому времени, как мы прибыли к большим воротам поместья моего отца после нашего перелета в Чикаго, солнце уже село. Наконец-то пришло время познакомить ее с отцом и братьями в это Рождество.
Тяжелые ворота открываются, когда охранник вводит код.
— Готова? — спрашиваю Амайю, положив руку на ее бедро и нежно поглаживая большим пальцем, надеясь успокоить ее нервы.
Она много пережила в последнее время, и я думаю, что поездка из Калифорнии пойдет ей на пользу. Подальше от всего этого бардака. Особенно от воспоминаний о Дэмиене.
— Да, думаю, готова, — ее голос дрожит, выдавая волнение.
Я проезжаю мимо особняка отца и сворачиваю направо, к гостевому дому, где мы будем жить во время праздников. Мы едем по длинной подъездной дороге, украшенной кустами с обеих сторон, пока не появляется белый особняк с тремя этажами.
Боковым зрением я замечаю, как Амайя наклоняется вперед: — Вау.
— Тебе нравится? Мой отец построил гостевые домики для меня и моих братьев. Мы будем здесь одни, — я поднимаю брови, и ее смех согревает мое сердце.
Я паркуюсь перед бежевыми воротами гаража, фары освещают нас, отбрасывая отблески на снежные дорожки.
Высокий пожилой мужчина подходит к нам, когда я выхожу и здороваюсь с ним. У него крепкое рукопожатие.
— Добрый вечер, мистер Петров. Надеюсь, у вас был хороший перелет. Я здесь, чтобы помочь вам с багажом.
Я обхожу машину и открываю дверцу для Амайи, ее взгляд все еще прикован к особняку, когда она сжимает сумочку.
— Мне казалось, ты говорил, что это гостевой дом?
Я обнимаю ее за талию и притягиваю ближе: — Это и есть гостевой дом.
Залезая на заднее сиденье машины, беру большую сумку, полную подарков.
Снег хрустит под ногами, когда мы подходим к двойным дверям, украшенными венками, с огоньками, и колоннами по обе стороны от них.
Мы входим в фойе, Амайя восхищенно смотрит на рождественскую елку, стоящую в углу изогнутой лестницы, пока я ставлю сумку на столик. Из другой комнаты доносится веселая музыка, звенят колокольчики.
— Лучше, чем у меня дома? — поддразниваю я. Она краснеет и отводит от меня взгляд.
— Нет, но все равно красиво.
Я притягиваю ее к себе, пока наши лица не оказываются в нескольких дюймах друг от друга.
— Это все материально. Ты — единственная красота в моей жизни. Ничто не сравнится с тобой, — я касаюсь своим носом ее и целую в губы.
Шаги по мрамору заставляют нас отойти друг от друга.
— Прошу прощения, мистер Петров. Я отнесу это наверх, в хозяйскую спальню.
Высокий мужчина проходит мимо нас к изогнутой лестнице с нашими чемоданами в руках. Амайя смотрит на него снизу вверх: — Ты думаешь, мы должны ему помочь?
Я качаю головой и глажу ее по подбородку: — Нет необходимости, он доволен и получает приличную зарплату за свою работу. Но дай мне минутку, чтобы отправить персонал домой.
Я бы предпочел проводить время со своей женой наедине.
Амайя стонет, когда осыпаю поцелуями ее шею: — Хочешь экскурсию? Или сразу в спальню?
Она смеется и отходит.
— Сначала экскурсия.
Я делаю вид, что капризничаю, и она закатывает глаза.
Во время прогулки по дому ее глаза широко открыты. Я стараюсь посмотреть на все с ее точки зрения — чрезмерно украшенный дом с елками почти в каждой комнате. Мраморные полы и люстры. Ничего общего с ее прежним домом, и она никогда не видела мой дом таким украшенным. Я держал его простым, так как жил один, у меня не было причин создавать там семейную атмосферу.
Хотя больше всего я жду встречи в доме отца, где мы будем вместе обедать. Теперь все они в отношениях, даже отец.