Николаевский обл<астной> п/п центр.
Корнев, преследуя цель расширения п/п партизанской борьбы против оккупантов, способствует созданию ряда новых п/п-диверсионных групп на заводе “А. Марти”, им. “61 коммунара”, в порту, сан-тех. заводе. Создается группа моряков, сборная группа рабочих завода “А. Марти” и порта и т. д.
Под руководством Корнева, п/п группы: Корнева, Пологанюка и Бондаренко становятся центром организации п/п партизанской борьбы в Николаевской области.
Корнев ставит ряд практических задач перед руководством п/п групп:
Создание новых разведывательных групп, активизация существующих групп, путем диверсий государственного значения.
Разведать Знаменский лес с целью установления связи с партизанским отрядом при наличии такового, или организовать п/отряд, если таковой отсутствует, увеличить тираж агитационно-пропагандистской литературы: сводок Информбюро, докладов и приказов тов. Сталина, призыв к вооруженному восстанию против немцев, разоблачение немецкой — лживой геббелевской[103] пропаганды. Увеличить выпуск листовок, улучшить технику распространения их среди населения города и районов».
И тут мы вынуждены сообщить читателям, что радость по поводу восстановления связи оказалась недолгой. Немцы давно уже поняли, на какой «курорт» они попали, а потому искали подпольщиков денно и нощно. Их выслеживали патрули, каратели, их следы вынюхивали агенты гитлеровских спецслужб. Естественно, постоянно работали системы радиоперехвата, терпеливо выжидая, пока появится в эфире нелегальный передатчик и его удастся запеленговать. Конечно, шифрованные сообщения, передаваемые в Москву, были предельно короткими, противник не успевал запеленговать рацию, но Александр Днищенко уже несколько раз видел, как по Кузнечной медленно проезжают машины радиоперехвата, покачивая своими чуткими антеннами… Как знать, не появится ли здесь такая машина во время очередного сеанса связи? Тогда на засечку работающей рации много времени не потребуется и провал окажется неизбежным. В общем, было ясно, что район расположения передатчика пора менять…
Подпольщики стали переносить радиостанцию на новое место. Станция была мощная, а потому и громоздкая. Переносили ее по частям, небольшими блоками — так, чтобы не привлечь внимания немцев и местных полицаев. Последних особенно интересовала разного рода поклажа, которую носили прохожие, — не от высокой бдительности, но из желания чем-либо поживиться.
Время для того, чтобы переносить узлы станции, выбиралось наиболее тихое — но как тут угадаешь, когда немцы решат устроить очередную облаву? У них ведь тоже работали профессионалы… Вот и получилось, что в самое, казалось бы, спокойное время подпольщик Федор Воробьев, переносивший один из блоков станции, чуть было не попал в руки полицаев. Документы у него были вполне надежные, да только свою ношу он гитлеровцам никак показать не мог — никто не поверит, что этот агрегат (какой — не знаем, придумывать не будем) он нашел на улице и несет домой исключительно потому, что «в хозяйстве все сгодится». Пришлось убегать, прыгать через заборы, скрываться в подвале разрушенного здания — неудивительно, что при этом Федор здорово, может быть и не один раз, обо что-то стукнул несомый им блок. Ну и всё, пиши пропало!
Александр Днищенко пытался воскресить рацию, но это оказалось совершенно безнадежным занятием. Нелегальная резидентура вновь оказалась без связи…
…И вот теперь, наконец, пришла пора рассказать о тех самых «мальчиках», которых мы, ссылаясь на книгу Геннадия Лисова, упомянули в предыдущей главе нашего повествования.
Эти ребята — пионеры-герои, как их называли во времена советской власти (хотя, если бы не война, то они определенно уже вступили бы в комсомол), Витя Хоменко и Шура Кобер[104], боевые соратники Виктора Александровича Лягина, которого они, скорее всего, никогда и не видели, — заслуживают отдельного рассказа. Недаром же им, навеки шестнадцатилетним, установлен памятник в Николаеве, их именами были названы улицы в Николаеве и Одессе.
Итак, николаевские школьники Витя Хоменко и Шура Кобер — юные герои подполья. Сегодня их имена кажутся неразрывно связанными между собой, однако их дружба была совсем недолгой — хотя и на всю оставшуюся жизнь…
Они познакомились в начале 1942 года, на конспиративной квартире одного из подпольных отрядов Николаевского центра. Людьми они были совершенно разными: Витя — подвижный, энергичный и любознательный, любил математику, хорошо владел немецким языком, увлекался спортом; Шура был круглым отличником, мальчиком дисциплинированным и рассудительным, очень любил читать, играл на скрипке.
104