На заводе работает с 28 ноября 1936 года в должности инженера-технолога. 1-го января 1938 года назначен ответственным исполнителем по изобретательству и рационализации по совместительству.
За время работы на заводе проявил себя дисциплинированным, добросовестным работником, знающим свое дело.
В общественной жизни завода принимает активное участие, как пропагандист и секретарь Комитета ВЛКСМ завода. 25 февраля 1938 г. принят в кандидаты ВКП(б).
Руководитель учреждения
Секретарь парткома
Председатель профкома (подписи)».
Уточним, что «командирами» тогда именовали офицеров РККА — соответственно, студенты ряда вузов по выпуску становились «командирами запаса».
Сейчас мы уже знаем, что именно в то время к Виктору Александровичу Лягину проявило непраздный интерес такое серьезное ведомство, как НКВД — Народный комиссариат внутренних дел СССР. Поспешим успокоить наиболее впечатлительных читателей: наркомату Лягин был интересен не в качестве очередной «жертвы сталинских репрессий», но как потенциальный сотрудник. Почему так произошло и чем этот интерес был вызван, мы подробно расскажем в следующей главе.
Но вот, кстати, еще одна характеристика, написанная уже после ухода Лягина с предприятия, — известно, что на заводе имени Ильича он работал до 3 июля 1938 года:
«Ленинградский Станкостроительный завод им. “ИЛЬИЧА”
13 сентября 1938 г.
ХАРАКТЕРИСТИКА
на кандидата ВКП/б/ ЛЯГИНА Виктора Александровича
ЛЯГИН В. А. работал на станкостроительном заводе им. Ильича с Октября 1936 г. по Июнь 1938 г. в должности инженера-технолога. Тов. Лягин за все время пребывания на нашем заводе вел активную работу в парторганизации, работал Зам. Секретаря Комитета ВЛКСМ. Являлся хорошим пропагандистом по изучению политграмоты.
Тов. ЛЯГИН политически грамотный, выдержанный и благонадежный.
Секретарь Парткома: /Орлов/».
Ну, то, что мы и говорили: не то секретарь, не то заместитель секретаря комитета ВЛКСМ! При этом обе бумаги почти что одновременно подписал один и тот же господин… извините, товарищ Орлов, секретарь парткома, адресуя их не куда-нибудь, а в НКВД. Как видим, наш бездушный бюрократизм традиционен — процветает при любой формации. А вот то, что граждане боялись «всевластного НКВД» — похоже, что «эти слухи сильно преувеличены», как сказал писатель Марк Твен по совершенно иному поводу. Боялись бы — так хотя бы документы в адрес этого ведомства добросовестно готовили! И нам, историкам, тогда бы было гораздо проще…
Кстати, где-то в это время Лягин женился во второй раз. Супругой его стала Людмила Михайловна (она же — Лия Моисеевна) Разумянская, но кто она — мы не знаем, неизвестно и то, почему брак этот оказался недолговечным — он был расторгнут в самом начале 1939 года.
Однако это будет впереди, а мы сейчас расскажем о том, как и почему столь круто изменилась судьба нашего героя.
Глава третья
«ПРЕДЛОЖИЛИ ПОЙТИ В РАЗВЕДКУ…»
Итак, летом 1938 года Виктор Лягин был принят на службу в НКВД.
Современный читатель имеет об этой организации довольно-таки скудное и весьма приблизительное представление, потому как в основном ему об этом ведомстве известны лишь разного рода «ужастики», поступающие, как правило, с телеэкрана. Но думается, что 80 лет тому назад обывательские (прибегнем к такому довольно многозначному термину) представления о данном основательно засекреченном ведомстве были не намного шире — а если без тогдашних «ужастиков» (мол, слышали, что опять кого-то за что-то забрали), так и вообще…
Даже наш всезнающий «Политический словарь» в статье «Народный комиссариат внутренних дел (НКВД)» растолковывает это понятие более чем лаконично и довольно-таки невнятно, к тому же пытаясь свести все к историческим экскурсам: мол, это «орган государственной безопасности Советского Союза, главное орудие советского народа в борьбе с иностранными разведками, с их агентами — шпионами, вредителями, диверсантами, террористами»{24}.
Далее в статье следует рассказ про ВЧК — Всероссийскую чрезвычайную комиссию по борьбе с контрреволюцией и саботажем, образованную 20 декабря 1917 года; товарищ Сталин, указывает словарь, назвал ее «грозой буржуазии, неусыпным стражем революции, обнаженным мечом пролетариата». Заметим, что в отличие от своих преемников, монотонно читавших по бумажке казенные банальности, Иосиф Виссарионович в своих речах был весьма оригинален и даже афористичен. Затем в статье говорится про реорганизацию ВЧК в ГПУ — Государственное политическое управление, — произошедшую в декабре 1921 года; через два года ГПУ было преобразовано в ОГПУ, Объединенное — далее по тексту — управление, которое «продолжало вести борьбу с контрреволюционными заговорами и шпионажем. Одновременно оно повело борьбу с экономической контрреволюцией и вредительством». (Лезть в дебри, объясняя, что означает «экономическая контрреволюция», мы не будем, но уточним, что подобная борьба началась аж в 1928 году с приснопамятного «шахтинского дела» — и пошло-поехало; впрочем, до сих пор неизвестно, сколько во всех этих громких делах было пресловутой «липы», а сколько — подлинного вредительства.)