Очень важный для нас момент отмечает историк Сергей Владимирович Сергутин: «В конце 1938 года ЦК ВКП(б) направил на работу в разведку свыше 200 молодых коммунистов с высшим образованием из числа партийных, советских и комсомольских работников»{30}. То есть четвертая часть всех «новобранцев» получила назначение именно во внешнюю разведку.
В числе этих восьмисот, взятых на службу в НКВД, а несколько позже — и отобранных в разведку двухсот молодых коммунистов, оказался и герой нашей книги…
Впрочем, кое-кто из авторов, писавших про Виктора Лягина, предлагает свой вариант развития событий:
«В некоторых исследованиях утверждается, что уже в 1935 году, вскоре после устройства на работу, Виктору предложили пойти в разведку, но он отказался, сославшись на свое стремление работать по специальности. Однако, скорее всего, речь могла идти только о первом знакомстве.
Лягина проверяли и проверяли долго. Затем должны были дать первые задания…
Коллеги по заводу им. Ильича не могли не заметить, что Виктор стал все реже появляться на заводе. Обратили внимание и на его увлечение фотосъемками. Поскольку время было суровое и манкировать служебными обязанностями никому не дозволялось, окружающие должны были о многом догадываться»{31}.
Вообще-то, от предложения «пойти в разведку» тогда отказываться было как-то не принято — особенно среди коммунистов. Как говорилось, «партия приказала» — и лепет о том, что, мол, «хочу работать по специальности», в расчет не принимался.
К тому же, если верить автору вышеприведенных строк, получается, что оперативного работника «засветили» изначально: мол, «окружающие должны были о многом догадываться». Ну а если бы вдруг среди этих «окружающих» оказался «не наш человек»? Сидит себе такой под видом простого инженера, а сам при этом работает на каких-то своих зарубежных «хозяев», и нет на него майора Пронина[14]! Думаете, вражеских агентов у нас тогда не было? Да как бы не так!
…Помнится, был такой случай — произошел он уже во время Великой Отечественной войны, но имел, как оказалось, гораздо более глубокие корни. 9 сентября 1941 года особым отделом одной из воинских частей был арестован по подозрению в членовредительстве красноармеец Рейбруд — 1911 года рождения, уроженец Винницкой области, еврей по национальности. И тут, в ходе доверительного разговора этого солдата с военными контрразведчиками, выяснилось, что Рейбруд еще с 1933 года являлся… агентом германской разведки! Он работал в Москве на так называемом «спецстроительстве № 5» и разрешил своей знакомой, некой Розенфельд, что-то на том объекте тайком пофотографировать. После успешно прошедшей «фотосессии» его и завербовали, предложив выбирать одну из двух работ: либо шпионить в интересах гитлеровского рейха, либо — после соответствующей информации, анонимно переданной в НКВД, — валить лес в сибирской тайге. Рейбруд, очевидно по причине своего слабого здоровья, предпочел первый вариант и с тех пор не только помогал другим «фотографам», но и сам, по возможности, похищал какие-то чертежи. Трудился он на шпионской ниве достаточно успешно, так и не попав в поле зрения тех самых «всевидящих органов». Хотя вполне возможно, что особой пользы от этого агента и не было — недаром же, когда началась война, гитлеровские «хозяева» приказали ему добровольно поступить в ряды Красной армии, потому как из-за своего болезненного состояния здоровья он призыву не подлежал.
Для выполнения задания резидент щедро снабдил Рейбруда отравляющими веществами, предназначенными для заражения водных источников, и сигнальными ракетами — а ведь это уже, извините, не бумажки из мусорных корзин тырить! С таким «арсеналом» попадешься — не отвертишься… В общем, шпион решил спасать свою шкуру. Проще всего было бы прийти с повинной в особый отдел, но тогда пришлось бы сознаваться и в почти десятилетней шпионской деятельности; можно было бы просто тайком выбросить все полученное снаряжение в отхожую яму и честно воевать, в надежде, что затеряешься — это было вполне возможно в летней неразберихе 1941-го — или погибнешь смертью храбрых… В крайнем случае, можно было бы попробовать перебежать к немцам, заявив, что он, мол, старый агент и попал под подозрение, — однако Рейбруд так перепугался всего происходящего на фронте, да и своих немецких хозяев он, очевидно, тоже смертельно боялся, что произвел позорный самострел…
14