Уже после 1965 года по его команде были подготовлены 13 энергопоездов. Они сплавлялись по Оби, Туре, Иртышу, Конде в основные места нефтедобычи — в Урай, Сургут, Нижневартовск, Стрежевой. Однако для этих поездов нужны были прочные фундаменты, дополнительные средства, новые решения. Тогда-то и появились быстромонтируемые электростанции на базе газотурбинных авиационных моторов. Эту почти «военную» операцию Виктор Иванович провел в наступательном темпе, с блеском. По его инициативе на авиационном заводе в Запорожье — вот что значит единый Союз, сейчас бы самостийники только палки в колеса вставляли — были изготовлены эти чудо-станции на колесах, которые могли работать на попутном нефтяном газе. Их доставили в Тюмень. Но там они надолго и застряли. Потому что железных дорог еще нет, а по воде вывезти нельзя — лед. Надо ждать начала навигации. Но время уходит. И Муравленко вновь принимает самое нестандартное решение. Он договаривается с начальником легендарного авиационного КБ, со знаменитым генеральным конструктором Антоновым.
Тюмень такого еще не видела: в город прилетают два мощных «Антея» и вывозят к месту назначения эти уникальные станции! «Чартерный рейс», как говорится. Самое интересное, что Виктор Иванович действовал с Антоновым напрямую, через голову Госплана и Министерства нефтяной промышленности. Пока стали бы согласовывать да утрясать — потеряли бы массу времени. А так поставили руководство уже перед свершившимся фактом. Он умел в самые драматические и ключевые моменты действовать без оглядки на высокое начальство.
— А я думал, что всё тогда было только «по указке», — сказал Алексей. — Инициатива-то наказуема.
— Ничего подобного, — ответил Чишинов. — Впрочем, бюрократы и перестраховщики были всегда, сейчас их еще больше. Кстати, первопроходцы Западной Сибири сегодня искренно не понимают, почему вопросы, которые в те далекие времена решались быстро и конструктивно, на уровне местных руководителей (например, в случаях разморозки труб, нарушений эксплуатации теплосистемы), теперь, в XXI веке, без конца мусолятся вечно жалующимися губернаторами. Нет той энергии, душевного горения, да и ответственности тоже особой нет.
Вспоминается такой случай — это к вопросу об инициативе. Понадобился срочно химреагент для растворов, очень редкий. Достать трудно — дефицит. Муравленко, вникнув в суть проблемы, просит своего референта Галину Павловну Запорожец соединить его по прямому проводу с министром химической промышленности Костандовым. Разговор происходит примерно такой. «Можете нам помочь с этим реагентом?» — «Сколько нужно?» — «Ну, тонн двадцать — двадцать пять». — «Сейчас выясню у своих сотрудников». Проходит минуты три. Министр отвечает: «Виктор Иванович, в стране этого реагента производится всего 25 тонн. Идет, в основном, на оборонку, для пропитывания специальных тканей, только для военных нужд». — «Очень тебя прошу», — говорит Муравленко. «Есть у меня резерв, тонн пять. Вот все, что могу дать», — сдается министр. «И на том спасибо!»
Вот пример того, как Муравленко решал вопросы — на любом уровне, быстро, не теряя времени на всякие согласования, не мчась ради этого в Москву и не стучась в высокие кабинеты. И в то же время никогда не забывая о людях, о их личных нуждах. Понадобилось как-то главному энергетику «Главтюменнефтегаза» Рослякову срочно лететь в Нижневартовск. А ситуация щекотливая, поскольку в Тюмени в это время как раз сдавали новый жилой дом, в котором Муравленко пообещал Рослякову «из своего резерва» одну из квартир. Из аэропорта главный энергетик позвонил Виктору Ивановичу — у того совещание. А «квартирный вопрос» — это такое дело, он не только москвичей портит… Вдруг обещанная квартира не достанется? Наконец секретарь Галина Степановна Гаркавенко соединила Рослякова с Муравленко. Тот выслушал своего энергетика, спросил: какую квартиру по номеру он выбрал? «Шестьдесят первую», — ответил Росляков. «Лети спокойно». А когда Росляков вернулся из командировки, то первое, что он увидел на своем рабочем столе, — ключ от квартиры с биркой: «61».
Налив себе еще одну чашку кофе, Чишинов продолжил:
— Росляков подсказал Муравленко использовать для энергетических нужд Западной Сибири военные корабли.
— Каким образом? — удивился Алексей.
— Мощность двигателя эсминца — 60 тысяч лошадиных сил, — пояснил Николай Александрович. — Если завести такой корабль по большой воде по Оби до Сургута, поставить у причала, то можно вместо винта присоединить электрический генератор, который станет вращать паровая турбина эсминца. А топливо — очищенная нефть. Идея Виктору Ивановичу понравилась. Он встретился с командующим ВМФ, но, к сожалению, оказалось, что большие корабли с паровыми турбинами уже все порезаны на металлолом — Хрущев постарался! А так это было бы смелое и оригинальное решение. Муравленко и Росляков стояли у истоков создания «Тюменьэнерго». Виктор Иванович форсировал строительство Сургутской ГРЭС, усиливал темпы строительства линий электропередачи на нефтяные месторождения. Потому что Западная Сибирь — это не только нефть и газ, это еще и энергетика.