— Знаешь, дядя Коля, на ком я женюсь-то? На Лене, внучке твоей. Ты уж извини…
— А чего извиняться? — улыбнулся Николай Александрович. — Я уж давно догадался. И Лена мне все уши про тебя прожужжала. Так что, Бог в помощь.
— А я думал, ты сердиться будешь.
— Зачем же? Вы — молодые, вам жить. Сами решайте. Честно говоря, ты мне и так как внук. Лучшего жениха для нее и не надо. Дури бы тебе только поменьше в голове. Ну ничего, поможем, вытряхнем. Вот съездим в Западную Сибирь на рыбалку. Куда-нибудь в Нижневартовск или на Самотлор, или в город Муравленко…
— А когда?
— Да хоть завтра!
— А что? Поехали, — не задумываясь, согласился Алексей. — Ты мне столько уже сегодня нарассказал, что я готов. Иду собирать вещи.
— Постой, — снова усмехнулся Чишинов. — Хочу тебе кое-что подарить. На свадьбу.
Он стал развязывать галстук, снял его, протянул Алексею. И добавил:
— Как ты и просил. А это у меня, считай, самое памятное. Теперь ты храни и надевай только в самых исключительных случаях. Своим детям передашь, И помни, какому великому человеку он принадлежал. Без таких, как он, не было бы Российской державы.
Алексей молча принял подарок, аккуратно свернул его и положил в нагрудный карман рубашки.
— Спасибо, — сказал он почти торжественно.
Алексей задумался, глядя в открытое окно на темный массив Лосиного Острова. До рассвета было еще далеко. Но слишком много он сегодня узнал, словно уже отступил сумрак ночи и забрезжила неведомая ясность.
— Вижу, ты загрустил, — сказал Николай Александрович. — Давай-ка перейдем от трагедии и слов скорбных к делам более оптимистическим. Ведь у тебя же на носу свадьба. По этому поводу можно и по рюмке коньяка выпить. А попутно расскажу тебе о некоторых забавных случаях, которые случались с разными изобретателями в главке.
Чишинов достал из серванта початую бутылку молдавского коньяка, две рюмки и блюдечко с уже порезанным лимоном. Но наливать не спешил. Начал говорить:
— Вместе с талантливыми учеными и действительно изобретателями в Западную Сибирь в то время хлынули дельцы от науки — в поисках легких заработков. И чего только они не предлагали Виктору Ивановичу! Слава богу, и сам он был отличным инженером, разбирался, к тому же собственных патентов немало, а то бы они дел натворили. Предлагали, например, устроить дороги, по которым тележки и сани двигаются с помощью канатных лебедок — в условиях бездорожья. Предлагали закачивать в нефтяной пласт уксусную кислоту в огромном объеме. Этак вся пищевая промышленность работала бы только на изготовление уксуса, домохозяйкам на холодец ничего бы не осталось. Предлагали финансировать так называемые экранолеты — низколетящие летательные аппараты. Или построить трубные пневматические линии для перемещения в капсулах сухих грузов. Либо, совсем уже смешно, применять плоды каштанов для стабилизации промывочных растворов при бурении. Даже Госплан СССР присылал для заполнения кипы бумаг — перспективные планы применения роботов в процессах бурения и добычи нефти.
Все эти прожекты отнимали очень много времени у всех производственных служб. Но иногда, чего греха таить, проскакивали авантюрные, никому не нужные проекты, темы, разработки по которым затем многие годы пылились на полках. Так, главк в течение двух лет финансировал тему группы ученых Уфимского нефтяного института, основанную на чистой фантазии. Предлагалось в системе ППД использовать для повышения нефтеотдачи огромное количество оксидата — продукта окисления легких углеводородов. Впоследствии оказалось, что нам предлагали закачивать в пласт продукт более дорогой, чем бензин, а в Госплане выяснилось, что сырья для получения оксида в ближайшие 15–20 лет не предполагается. Договор пришлось расторгнуть, но ошибка обошлась главку в 70 тысяч рублей.
Виктор Иванович, будем справедливы, тоже один раз пошел на поводу у коллектива конструкторов под управлением Шибанова. Они разрабатывали новую бурильную установку, а все, что было связано с бурением, для Муравленко являлось любимой темой. Эти конструкторы многие годы содержались за счет бюджета главка. Нет, дело свое они сделали, СССР даже запатентовал это изобретение в Канаде, но на практике дело не пошло. Не оправдались крупные материальные затраты, денежные средства в рублях и валюте. Ну, что поделаешь? Эйнштейн тоже признал свою ошибку, указанную Фридманом.