После второго курса он вновь перевелся с вечернего отделения на дневное. Но работу на буровой не оставлял, нес вахты и там. А забот прибавилось и в самом институте — он был выбран комсоргом курса. Сейчас это, может быть, звучит довольно устарело, но Муравленко стал душой коллектива. В наше время «душ» таких всё меньше и меньше — одни деловые отношения, выгода, бизнес по принципу «человек человеку — волк».
Виктор был организатором трудовых починов, субботников и празднеств. Студентов нефтяного института называли «трудовым резервом» Грознефти. Шла вторая пятилетка, и их, «нефтяных академиков», бросали из студенческих аудиторий на самые узкие места и горячие участки — на промыслы, буровые, где что-то барахлило и требовало наладки для выполнения плана. Ну а уж когда одерживалась победа, то праздник труда отмечался едва ли не всем городом! Фотографии передовиков вывешивались на домах, в магазинах, в автобусах и пригородных поездах. Их знали в лицо все жители Грозного. Они были не менее популярны, чем самые модные киноартисты, чем Михаил Жаров, Борис Чирков, Леонид Утесов и Борис Бабочкин. А тогда как раз вышли два замечательных фильма — «Чапаев» и «Веселые ребята», на просмотр которых студенты и рабочие ходили по десять-пятнадцать раз.
Торжества с вручением переходящего Красного Знамени устраивались так. На буровую приезжал духовой оркестр, празднично одетые жены и дети дарили рабочим цветы, звучали не только поздравительные речи, но и шутки, веселье лилось рекой, потому что это была общая, единая на всех радость. А для отстающих бригад в наказание придумывали и такое: к ним притаскивали деревянного буйвола с огромными рогами, чтобы забодал нерадивых, грозненские мальчишки составляли «оркестр» из чайников, ведер и сковородок, шумели и гремели так, что перепонки в ушах лопались, а под улюлюканье и свист вручалось дырявое «знамя» из рогожи. И всё это тоже с азартом и остроумием придумывал Виктор Муравленко.
В 1934 году случилось две трагедии, которые переживала вся страна. В Ленинграде был злодейски убит видный партийный и государственный деятель, «второе лицо в партии» Сергей Киров, а на стратостате «Осоавиахим-1» при попытке достичь мирового рекорда высоты — 22 километра — погибли отважные стратонавты Федосенко, Васенко и Усыскин. С напряженным вниманием все следили и за другой драматической ситуацией, связанной с раздавленным льдами в Чукотском море ледоколом «Челюскин». К счастью, она разрешилась благополучно: все члены экспедиции были спасены нашими летчиками, большинство из которых стали первыми Героями Советского Союза. И тогда же завершилось строительство первой очереди Московского метрополитена длиной почти двенадцать километров.
…А Виктор Муравленко встретил ту единственную, которая стала его любовью и верной женой на всю жизнь. Клава Зинченко была дочерью известного в Грозном мастера-вышкомонтажника. Она тоже училась в институте и работала в бухгалтерии, но, главное, с детства знала запах нефти и нелегкую кочевую жизнь буровиков. Была, как говорил потом сам Муравленко, «нефтяницей от рождения, замешана на нефти». В институтских стенах он ее часто встречал и раньше, но всё никак не мог «разглядеть». А тут вдруг, когда ехали в набитом до отказа грузовике на уборочную, неожиданно засмотрелся и заслушался.
Клавдия весело и задорно запевала именно ту самую песню, которую любил и он сам, его отец, мать, сестра. Песня эта несла задушевное тепло, возвращала к истокам юности:
Все в грузовике хором подхватывали. Молчал только Виктор, глядя на красивую синеглазую девушку, А та, блеснув в его сторону чудесным взглядом, продолжала петь:
Вопрос этот словно бы адресовался только ему. Ведь она тоже давно и тайно наблюдала за ним, а увидела по-настоящему будто в первый раз. Так любовь и приходит: волшебным озарением, молнией, электрическим ударом тока. Наверное, они не могли не встретиться и не соединить свои судьбы. Видно, действительно, браки заключаются на небесах…