Не только при разговоре о Достоевском или Фолкнере находится место для патетического напоминания о цели литературы — запечатлевать характерное в своей эпохе. Оно находится при упоминании и Г. Миллера, и У. Берроуза. При разговоре о Пелевине патетики именно в такой формулировке не дождешься, что представляет собой парадокс. Ведь все требования соблюдены. Пелевин пишет о царстве материальности и упрощении сознания? Ну, так таково время. Пишет об инфляции ценностей и опошлении эзотерики? Ну, так таковы ценности и эзотерика. Пишет об упрощенных людях? Таковы люди. И тем не менее Пелевина много критикуют именно за “характерное в эпохе”. Вообще, у его критики два фронта. Есть критика текста, который плохо написан, и есть критика постмодернистского содержания. Сам текст может так или иначе быть разобран филологами, и здесь нет ничего удивительного. Однако выглядит странно, когда его содержание объявляется темой спора, который может быть решен тем или иным аргументом. Например, для Андрея Немзера “мерзкий, но соблазнительный мир фальшивых слов, лгущих мифов, грязных предметов, подлых тварей и соответствующих всему означенному выше “правил игры” у Пелевина является лишь дешевым приемом. Это значит только то, что Андрей Немзер еще верит в критерии и аргументы. Пелевин в них не верит. Тем самым оставляя нам если не ключ к пониманию себя, то предостережение.
В конце концов, что такое его постмодернизм? Это легко показать. Достаточно запросить в Google приводимую им в “Empire V” цитату из гностических текстов: “Корень дерева горек, и ветви его есть смерть…” Продолжительное время по выходе романа первую ссылку поисковик выдавал на роман Пелевина, а вторую — на “Апокриф Иоанна”. Сейчас Пелевин на втором месте.