— В том, чтобы кого-то привлечь на свою сторону. Что для этого нужно? Для начала вникнуть в его мир, найти какую-то слабину. Это как рыбная ловля где-нибудь на Днепре: сидишь, удочку с червячком закинул.
— …и рыбку поймал?
— Точно. Подсек, а он такой большой, толстый карась. Вытаскиваешь его (Якобы наматывает на катушку спиннинга леску.) и — раз! — на сковородку!
«Вербовка — это как отношения мужчины и женщины, только ее цель — не интимная близость, а привлечение на свою сторону»
— Ты можешь, посмотрев на человека, сразу определить, завербуешь его или нет?
— Да, разумеется. Вот, Дима, самая первая лекция в академии — выходит матерый зубр и говорит: «Ребята, начнем с того, что разведка — это добывание сведений о противнике. Их можно получить только через агентуру, потому что если, допустим, летит спутник, он видит лишь то, что происходит сейчас, а нам нужно то, что будет происходить завтра, и через год, и через десять лет. Со спутника это не разглядишь, хоть расшибись, значит, нужно вербовать агентуру. Поднимите-ка руку, кто хоть когда-нибудь людей вербовал?».
Все глазами его едят: ты что, мол, начальник? Он соглашается: «Ладно, давайте с другой стороны зайдем. Вот приглянулась мужчине женщина, и, чтобы как-то войти с ней в контакт, он должен ей что-то приятное сказать, что-нибудь подарить. Ну как-то так, но это та же вербовка. Теперь поднимите руку, кто не вербовал никогда?». Все переглядываются: «Да вроде женатые здесь сидим — как минимум, по одной поймали и.»
— «… вербанули»…
— Да. «Так вот, — продолжает лектор, — вербовка — это как отношения мужчины и женщины, только ее цель — не интимная близость, а привлечение на свою сторону».
— Хотя близость тоже наверняка практикуется…
— Ну, не знаю — в моей практике этого не было, но я отвечаю на твой вопрос. Ты посмотрел на женщину и думаешь: «Вот эту могу вербануть, а ту нет» — есть у тебя такое?
— Конечно…
— Ну и я так же.
— Меня вербануть смог бы?
— Запросто.
— При желании, получается, к сотрудничеству можно склонить любого?
— Нет, и дело тут вот в чем. Когда я смотрю на тебя, вижу (прости мою дипломатию — я ж дипломат!) в твоих глазах интеллект, так вот, человека умного я бы завербовал, а глупого — нет: вот и все.
— Слабые стороны тех, кого присматривали для вербовки, ты и коллеги твои изучали? На этих людей давили, их ставили в ситуации, когда проще согласиться, чем отказать?
— В моей практике — нет: это только в шпионских романах так поступают. Допустим, вызывает меня босс, и я говорю: «Здесь можно пустить в ход шантаж», а он: «Шантаж (прошу прощения за параллели такие. — В. С.), как изнасилование женщины, а зачем это тебе, если есть добровольцы?». Подойти можно более тонко, а вербовать шантажом.
— Ну, хорошо: например, некто X попался на гомосексуальной связи и боится теперь разглашения — почему бы на этом его не подцепить?
— Ну, не знаю. У нас, насколько я помню, никто из ребят дел с этим не имел. Представь себе ситуацию: прибывает какой-то наш парень, успешно сходил на встречу, вернулся и работает уже не с замрезидента, а с самим резидентом. Приходит к нему так вальяжно и докладывает: «Сэр!». То есть: «Товарищ генерал, а он, вообще-то, левой ориентации, голубой дядя.». Резидент спрашивает: «А откуда ты знаешь?». И правда, откуда?
— Хороший вопрос…
— Вот-вот, поэтому никто из наших в этом не отличился, а резидентура была мощная, и каждый из нас не сидел, сложа руки. Я самым молодым был, а кого-то и по второму разу командировали, и по третьему, и в Голландии парни работали, и в Америке.
Резидент мой Валерий Петрович Калинин, которого я очень уважаю и прошу у него прощения за то, что поломал ему жизнь (из-за меня он не получил контр-адмирала), и первый мой босс Иван Петрович — зубрами были, но я никогда не слышал, чтобы подобными вещами они занимались.
— Виктор, а чья разведка лучшая в мире?
— Ну, советская, разумеется. Была.
— Лучше английской, израильской и американской?
— Дело в том, что ни в израильской, ни в американской я не служил и про английскую, хотя мне пытались ее приписать, знаю только по фильмам про Джеймса Бонда, но если подытожить все, что советская разведка за годы своего существования урвала, это кажется просто невероятным. Правда, нам было гораздо легче работать: одно дело — советский разведчик в свободной стране, и другое — американец в Союз приезжает, а тут кругом КГБ и люди запуганные от иностранца шарахаются.