Прочитав письмо, утверждавшее, что научные изыскания на Титране не что иное как закамуфлированная система навигации для подводных лодок, Шредер спросил Свартскуга, есть ли в выводах миротворца резон. Оказалось, что персонал Института энергетики ухохотался над письмом чуть не до колик — радикал просто-напросто перечитал Нильса Петтера Гледича. Зачем тогда, спрашивается, мурыжиться с Ествиком?
Столичный начальник объяснил, что и русские могут заблуждаться так же нелепо, как и Эвьен; но есть опасения, что они развернут пропагандистскую компанию против Норвегии и американской политики создания передовых баз. К тому же одна креатура контрразведки в ФОС[8] намекнула, что область Фрейи представляет собой стратегический интерес. Фосовец сказал, что они не в праве игнорировать очевидное: США могут вынудить нанести первый удар. Значит, в опасениях Эвьена есть здравое зерно? Ничего в них нет, отрезал Свартскуг. Но мы не хотим, чтобы придурки вроде Эвьена и Ествика делали политику создания баз предметом сенсаций. Это пугает население и провоцирует действительно опасные акции защитников мира. Они не понимают важности того, что США предпринимают определенные превентивные шаги, думают о нашей безопасности.
Безопасность? Определенные превентивные меры? Юахима Шредера продрал озноб — он воочию увидел картинку, которой обычно не позволял всплывать из глубин сознания, — из глубоких шахт вырываются атомные ракеты, делятся на множество зарядов, и каждый из них, не отклонившись ни на миллиметр от запрограммированного курса, устремляется к своей цели — молнии с неба, в десятые доли секунды превращающие живые существа в горящие факелы, пепел и тлен.
Начальник отдела Свартскуг тоже был без ума от спорта; ему не терпелось побыстрее вернуться в Осло, к чемпионату. Странный визит, решил Шредер. Заверил, что на Титране все тип-топ. Но вроде и предупредил.
— Ты где-то витаешь, — услышал он голос Рённеса. — Думаешь о моем печатнике?
— Да, — солгал Шредер. Он встал, поставил чашку и задумчиво добавил: — Если б я работал в типографии и решил нарушить закон, я б делал только одно.
— И что же?
— Печатал деньги.
— Понятное дело, — вздохнул Рённес ему вслед. И с облегчением набросился на козий сыр.
Когда Робинзон Крузо
очнулся и пришел в себя, милый и предупредительный Даниэль Дефо явил его взору изобильный, утопающий в зелени остров, расположенный в столь благоприятном климате, что нормальному человеку сложно ухитриться не сохранить свою жизнь — и даже с относительной приятностью. К тому же писатель бесхитростно снабдил жертву кораблекрушения именно теми орудиями труда, которые требуются, чтобы построить и оборудовать жилище, возделывать землю и охотиться.
Серым ветреным утром на холме к северу от Титрана человек по имени Мортен Мартенс не чувствовал, что бы добрая фея-хранительница осенила его своей милостью. Его не вела по жизни рука трезвомыслящего писателя, готового бросить спасительный круг в виде жары и крыши над головой. В отличие от Робинзона Крузо, Мортен Мартенс сам ставил свой жизненный спектакль; по доброй воле очутился он на обтесанной злыми ветрами скале, где климатические и природные условия не позволяли рассчитывать на земледелие, охоту и даже постройку жилья из подручных средств. Что толку с того, что море вокруг кишит рыбой, если ему голову негде приклонить? В какой-то момент он замерз настолько, что уже решил — все, умираю. Температура была чуть ниже нуля, но постоянный пронизывающий ветер вкупе с мокрой одеждой тянули на все минус пятнадцать. Давай, Мортен, докажи, на что способен! Построй себе дом, как Робинзон. Материала полно — шесть картонных коробок, рюкзак и мокрый спальник. Строй на века. Он сделал несколько спотыкающихся шагов и истерически захохотал. Настроение колебалось от видения миражей до полнейшего отчаяния. Временами он более-менее приходил в себя и тогда всячески поносил Мортена Мартенса. Вседержители, зачем он решился на такое сумасшествие? Мечта о мирной отшельнической жизни в долю секунды превратилась в замок на песке. В ужасе от глубины своего поражения он проклинал пачкателя холста, зачем-то разрушившего свою хижину. Ведь весной Нурдванг и не заикался о таких планах. То, чего Мортен в глубине души все время боялся — абсолютно непредвиденных помех, — произошло, и весь его гениальный план пошел коту под хвост. Сперва он отказывался поверить в это. И даже спустился в крохотную бухточку в надежде найти там так искусно замаскированную хижину, что ее не видно с гребня Свартнаккена. Но не нашел даже следов постройки. Тогда он на всякий случай обследовал еще две бухточки на северной стороне. Ничего, кроме покореженного ящика, который волна вынесла на берег вместе с водорослями. С таким же успехом он мог просто лечь на берег, подставиться волнам и ждать конца.