Особую опасность представлял американский «Посейдон», появившийся с юго-запада. Он совершал обычный ежедневный патрульный рейд — если Советы решат внезапно напасть, НАТО бы успело опередить коммунистов. Потому что, по убеждению военспецов, исход ядерной войны предопределяется тем, кто успевает нанести удар первым. В данном случае капитан американской лодки и в дурном сне не мог себе представить, что он неуклонно приближается к лодке противника, оснащенной примерно тем же ядерным оружием, что и его собственная. Единственная разница между ними состояла в особенностях дислокации — если американец дрейфовал у норвежского побережья «на законном основании», то русской лодке заглядывать сюда было категорически запрещено. К тому же американец не ожидал встретить противника здесь — он надеялся, что после шумного скандала в Швеции несколькими месяцами ранее русские не станут так наглеть. Только Виктор Грибанов был осведомлен об успехах подлодки.
В течение восьми дней, миновавших с того момента, как он встретил в Трондхейме Ествика, напал на бородача и на всякий случай съехал из отеля «Амбассадор», он под разными норвежскими именами сменил два места жительства. Сначала он обосновался в «Эссо Мотор» на Мохолте. Здесь было комфортабельно, но непрактично с точки зрения выполнения задания. Тогда он вернулся в центр и поселился в «Дроннинген Бэд энд Брекфаст». Попыток пообщаться с Ествиком он больше не делал. Вместо этого он договорился с определенным товарищем в торгпредстве, что тот постоянно по своим каналам будет следить за тем, что полиция предпримет в отношении Ествика (конечно, если это была полиция), и держать Грибанова в курсе дела. Связь осуществлялась таким образом: этот человек в определенное время сам звонил Грибанову из автомата, поскольку телефоны торгпредства наверняка прослушивались.
Днем Грибанов разгуливал по Трондхейму в своей новой одежде, и ни разу не почувствовал за собой слежки. Он купил подробную карту Фреи и навестил библиотеку, чтобы выяснить все подробности о топографии острова и его жителях — работал он в том же зале, где и Ествик обычно готовил свои сообщения. Он читал газеты, слушал радио и смотрел телевизор. Но не обнаружил про Фрейю ничего, настораживающего. Головы трондхеймцев были заняты исключительно лыжным чемпионатом, и, манипулируя этой животрепещущей темой, он легко завязывал разговоры с людьми и практиковался в местном диалекте. Он должен был честно признаться, что ему нравилось в Норвегии; здесь он познал естественное чувство свободы, совершенно незнакомое дома. Но ему уже хотелось домой, в Москву, к Ларисе. Хотя он знал язык и с удовольствием впитывал в себя новый опыт, он оставался здесь чужим — одинокий волк.
Он зашел в турагентство на улице Олафа Трюгвасона, которое сдавало внаем дома и комнаты по всей округе. Занимавшаяся им девушка сначала несказанно удивилась, что кому-то пришло в голову отдохнуть на взморье в такое время года. Недоразумение быстро разъяснилось, когда обаятельный клиент отрекомендовался геологом Эйнаром Стигеном: он будет собирать образцы породы в районе Титрана, и ему нужно хоть какое-то пристанище. Девушка показала ему каталог с фотографиями и карту. Привередничать особенно не приходилось, поскольку выбор оказался небогат, и девушка даже на всякий случай созвонилась с Фрейей — можно ли прислать к ним постояльца не в сезон? Милости просим. Улыбчивый геолог получил адрес и оплатил недельное пребывание; он пока не решил точно, когда отправится на остров.
Еженощно за несколько минут до полночи Грибанов выходил на связь на условленной частоте, но сначала эфир молчал. Только прожив несколько дней в «Дроннингене» он в ночь на вторник, 23 февраля, услышал русскую речь. Смешанное чувство восторга и ностальгии овладело им. Он выяснил, что лодка находится в Баренцевом море, что она, не всплывая, высунула на поверхность антенну, прикрепленную к обшивке тонким кабелем. Обмен необходимой информацией занял две минуты, и радио смолкло — антенна убралась обратно в лодку.
Во вторник, как всегда, позвонил торговый представитель из Осло, наконец-то у него было что рассказать. Сигварта Ествика вызывали на допрос — он лопнул, как шарик. Каким-то образом трондхеймской контрразведке стало известно, что он сотрудничает с КГБ.
— Что значит «лопнул как шарик»? — уточнил Грибанов.
— Назвал наш фиктивный связной адрес. Он уже уничтожен. Тут этим козлам ничего не светит.