Вице-премьер Сергей Тигипко отреагировал правильно:
– Это хорошо, что вводятся понятия «домашний арест» и «личное обязательство». Хорошо, что по экономическим преступлениям предлагается применять залог. Хорошо, что допросы и очные ставки при необходимости будут проводиться дистанционно по скайпу.
Выдержав паузу, Тигипко добавил:
– Еще считаю важным, что адвокат получит больше возможностей знакомиться с материалами дела в ходе следствия.
– А как вам, – вопрос к Генеральному прокурору, – предложение лишить прокуратуру права расследовать дела? За прокуратурой по новому УПК останутся только надзор и гособвинение.
– Я, Виктор Федорович, не скажу, что мы от таких законодательных инициатив в восторге. Но… С одной стороны, это мировая практика: будет возможность сосредоточиться на этих двух направлениях, качественнее осуществлять надзор и гособвинение. С другой, – Виктор Пшонка непроизвольно улыбнулся, – важно отдать «котенка в хорошие руки». Россияне сначала выделили следствие в отдельный Комитет при прокуратуре страны. Позже дали полную самостоятельность – по аналогу с американским ФБР.
Глава государства никак внешне не отреагировал на сказанное Генпрокурором, не давал оценку. В дальнейшей своей речи акцентировал внимание на том, что вопросы законодательного усовершенствования ответственности в хозяйственной деятельности стали особенно актуальными:
– Чрезмерная криминализация правонарушений в сфере бизнеса приводит, с одной стороны, к ограничению прав и свобод граждан, снижению их предпринимательской активности, а с другой – не приносит никакой выгоды для государства, которое фактически и системно недополучает… Вы, Игорь Григорьевич, хорошо меня слышите? – обратился Президент к главному таможеннику. – Что вы там записываете, председатель?
Калетник положил ручку на стол рядом с открытым блокнотом.
– Извините, Виктор Федорович, я вас внимательно слушаю и кое-что конспектирую!
– Экономические преступления, – продолжил, переводя взгляд с председателя ГТС Калетника на министра внутренних дел Могилева, – в некоторой степени коррумпируют правоохранительные органы… И судебную систему, – констатировал Виктор Янукович, обращаясь уже к Фесенко. – Наша цель – сделать так, чтобы даже чиновники самого высокого ранга компенсировали убытки, которые они принесли государству. Само собой у них должна быть мотивация возмещать. Возвращают средства в экономику государства – им ощутимо смягчается наказание.
Председатель Гостаможслужбы машинально взял со стола ручку и написал: «Юлия Тимошенко». Поставил рядом с фамилией экс-премьер-министра большой жирный знак вопроса.
– У меня нет сомнения в необходимости внесения изменений, – продолжил Виктор Янукович, – в новый Уголовно-процессуальный кодекс. Мы должны реально усовершенствовать законодательство и привести его в соответствие с европейскими стандартами. Вы, Виктор Павлович, – посмотрел пристально на Генерального прокурора, – со мной согласны?
– УПК, который сейчас в действии, самый старый из всех существующих процессуальных актов в Украине, – кивнул утвердительно Пшонка. – Он принят в тысяча девятьсот шестидесятом году и по духу, и по содержанию своему явно уже не соответствует политическим и экономическим реалиям в стране.
– В каком смысле? – попросил уточнить Янукович.
– Сторона обвинения не может, Виктор Федорович, доминировать над стороной защиты. За время независимости Украина прошла путь больших реформаций, а уголовно-процессуальное законодательство лишь подвергалось незначительным изменениям. И эта проблема, – сказал Пшонка, – начала достаточно остро проявлять себя в обязательствах, которые наша страна принимала, вступая в Совет Европы.
– Что вы предлагаете?
– В первую очередь – усилить сторону защиты. Сейчас адвокат процессуально слаб, его ходатайства в интересах подзащитного могут отклонить. А в новой редакции УПК адвокат и сторона обвинения, можно сказать, уравнены в правах.
– Не боитесь усиления стороны защиты? – спросил Президент.
– Будет усилена защита, – ответил Пшонка, – и мы вынуждены будем расти, работать профессиональнее. В выигрыше – Закон!
– Это хорошо, что адвокатам наконец предоставят не только конституционное право, но и реальный механизм, возможность, – сказал Леонид Фесенко, – знакомиться с материалами дела в ходе следствия, а не после его окончания. Защитник сможет последовательно выстраивать свою тактику и стратегию, зная, какими «аргументами» располагает обвинение.