Подобное утверждение, разумеется, было чересчур оптимистичным, но являлось шагом в нужном направлении, причем вся ответственность теперь возлагалась на женщину: «достаточно, чтобы женщина использовала любое противозачаточное средство, поскольку, когда мужчина думает о предохранении, это влияет на его страстность и импульсивность при половом сношении».[847] Некоторые врачи рекомендовали придерживаться «безопасного периода», но тогда не было еще четкого представления о цикле овуляции и менструации, а потому их советы грешили неточностью.
В продаже имелись кондомы, «которые были тонкими и не так уж мешали насладиться плотскими утехами», но спрос на них был невелик… Продавались они лишь в немногих магазинах, где, как считалось, порядочным людям делать было нечего, и из-под полы… Нужно было следить, чтобы не пользоваться часто одним и тем же, отчего он становился менее надежным.[848]
До 1857 года развод предоставлялся только по отдельному акту парламента. В деле 1845 года, когда мужчину обвинили в сожительстве с другой женщиной после того, как его бросила жена, в приговоре суда говорилось:
Вам надлежит обратиться в церковный суд и получить там постановление о расторжении брака. Затем вы должны принести его в суд по гражданским делам и подать иск о… возмещении убытков с любовника вашей жены. Имея на руках оба документа, вы направляетесь в законодательный орган и получаете акт парламента… Вам следует знать, что все эти процедуры обойдутся во много сотен фунтов, тогда как у вас, возможно, лишь пенни в кармане. Но закон не делает различий между богатыми и бедными.[849]
Подсудимого приговорили к одному дню заключения, которое он уже отбыл. Оскорбитель был выпущен на свободу, а юристы смеялись до упаду. Спустя 12 лет Акт о матримониальных делах 1857 года учредил для бракоразводных дел новый суд, который впервые должен был стать «доступным для людей со скромными средствами», с издержками в 25–30 фунтов.[850] Но женщина не могла развестись с мужем, даже если у нее имелись доказательства, что он изменяет ей с другой, нужны были еще такие убедительные доводы, как доказательства инцеста, мужеложства, грубости, жестокости или насилия, тогда как мужчине достаточно было доказать, что жена совершила прелюбодеяние. После закона 1857 года разведенная женщина перестала лишаться всей своей собственности — она могла сохранить то, что принадлежало ей в девичестве, но вряд ли суд разрешил бы ей опеку над собственными детьми. Получение развода было нелегким делом. К 1872 году ежегодно утверждалось лишь около 200 актов парламента.[851]
Слушание дел в суде по бракоразводным и матримониальным делам проходило открыто, на радость бульварной прессе. Публика стремилась попасть в зал суда, особенно, если в процессе участвовали известные персоны, а мало кто был столь же известен, как виконт Пальмерстон. В 1863 году он выступал соответчиком по иску сомнительной репутации ирландца О’Кейна, обвинившего Пальмерстона, которому тогда было 80 лет, в адюльтере с миссис О’Кейн. У Пальмерстона было то, что хотел заполучить О’Кейн, — деньги. Последний рассчитывал, что виконт заплатит и дело не дойдет до суда. Но Пальмерстона трудно было провести. Дотошные детективы уже выяснили, что «миссис О’Кейн» официально не замужем. К огромному разочарованию собравшейся толпы Пальмерстон даже не явился в суд, считая это ниже своего достоинства.
Другое дело было более забавным. Почтенного возраста адмирал, сэр Генри Кодрингтон, в 1863 году подал на развод, обвиняя супругу в адюльтере. Пока адмирал в 1854 году был на Крымской войне, его жена, следуя правилам приличия, взяла к себе мисс Эмили Фейтфул в качестве компаньонки-дуэньи. Но когда он вернулся домой, жена предпочитала находиться в спальне в обществе мисс Фейтфул, а не с ним. Дело несколько уладилось, когда адмирала откомандировали на Мальту, и жена поехала с ним. Он был полностью поглощен работой, а жена погрузилась в веселую светскую жизнь. Частенько по вечерам она каталась по гавани на маленькой «гондоле» с кем-нибудь из своих обожателей, а лодочник всегда был навеселе… Ужас! Безобразие! Адмиральская жена сидит рядом с поклонником! Однажды лодка чуть не опрокинулась…
849
R. V.