Викторианский Лондон [С иллюстрациями]

Между 1834 и 1842 годами прочное основание широкой церкви слегка поколебалось, когда Джон Генри Ньюмен, викарий оксфордской университетской церкви Св. Девы Марии, начал произносить проповеди, призывая своих прихожан предпочесть «дела словам и пожеланиям» и активно бороться с летаргией церковной жизни, позволившей государству вторгнуться на территорию церкви. Он опубликовал свои мысли в серии «Трактатов для нашего времени». В 1841 году, когда вышел в свет его Трактат до, Ньюмен внес сумятицу в умы своих читателей, предположив, что 39 статей англиканского вероисповедания, под которыми должен подписаться каждый англиканский священник, не противоречат традиционному католическому учению.[892] Для властей это было слишком, и Ньюмена остановили. Но «трактарианское», или оксфордское движение уже получило мощный толчок к развитию.[893] Оно начало готовить собственных священников в теологическом колледже в Каддесдоне близ Оксфорда, где стажеры привлекали к себе внимание высокими жесткими воротничками (сейчас их называют «ошейниками»), черными, наглухо застегнутыми жилетами и длинными черными сюртуками, напоминавшими одежду католических священников. Говорят, они даже выработали особую скользящую походку и во время церковной службы произносили слова нараспев, высоким носовым голосом. Словом, были подарком для карикатуристов «Панча».

Ньюмен верил, что «материальные явления одновременно являются символами и инструментами невидимой реальности».[894] Одежда священников, обряды и церемонии, которые они совершают в церкви — все это призвано напоминать прихожанам о великих «невидимых» вещах. В 1868 году леди Кавендиш, верная сторонница англиканской церкви, присутствовала на богослужении, где «было интересно впервые видеть облачения трех отправлявших службу священников… мне постепенно стал все больше нравиться „прогрессивный“ ритуал… Все зависит от того, насколько ты понимаешь, принимаешь и одобряешь символизм».[895] В некоторых кругах Святое причастие стали называть мессой, возмущая старомодных причастников. Некоторые церкви стали украшать. Воспользовавшись этой возможностью, женщины на Рождество и Пасху принялись украшать свои церкви не только цветами, на которые особо ревностные прихожанки тратили значительно больше годового дохода бедняка, но также «сделанными из ваты буквами и листьями плюща, припудренными квасцами». Некоторые дамы рисковали жизнью, чтобы взобраться на лестницу и увить гирляндами газовые светильники — грозя устроить пожар и ставя под угрозу свою стыдливость.[896] (Разумеется, в подобный день лучше было вместо кринолина надеть нижнюю юбку; жаль, что практичный костюм миссис Блумер был отвергнут обществом).

Волна благоденствия, затопившая гостиные среднего класса дорогими безделушками, докатилась и до его церквей. На алтарях и возле них появились кресты. Священники облачились в роскошные одеяния. Магазин церковной утвари предлагал «ризы, далматики, мантии, альбы, саккосы, пояса… епитрахили… готическое кружево любой ширины».[897] Более серьезным нововведением, встреченным с энтузиазмом англо-католиками, была «тайная исповедь» с наложением епитимьи и отпущением грехов, такая исповедь не запрещалась Книгой общей молитвы, но редко применялась в англиканской церкви. Отцы семейства приходили в ярость. Что могут рассказать на исповеди чужаку их жены или дочери об их супружеских привычках или отцовской власти? Во всяком случае, кто он такой, чтобы давать отпущение грехов?

Сложные для понимания доктрины, также одобряемые англо-католиками, например, духовное перерождение при крещении, апостольская преемственность и реальное присутствие Христа в Евхаристии (отождествление элементов Евхаристии, хлеба и вина, с Телом и Кровью Христовой) не вызывали особого противодействия, но многие находили трактарианскую практику церковной жизни затруднительной. В 1859 году настоятель церкви Св. Георгия в Ист-Энде попытался ввести богослужебные одеяния и службу нараспев, но прихожане яростно воспротивились его начинаниям и взбунтовались, и группе англо-католиков из другого прихода пришлось прийти ему на помощь. Однако умиротворить паству не удалось, и настоятель был вынужден уйти. В церкви Св. Иуды в Южном Кенсингтоне, «среди быстро исчезающих тропинок и огородов сельской местности»,[898] представители среднего класса приветствовали нововведения. Хор пел в обычной одежде, но некоторые прихожане, читая Символ Веры, поворачивались на восток и склоняли главу при упоминании имени Господа. Не столь ярые приверженцы высокой церкви возражали против лишнего «пения». Служба, и впрямь, была «слишком высокой», но местный викарий, преподобный Форрест, твердо проводил свою линию. «По его мнению, псалмы следовало петь, и пока он остается викарием, так и будет».

892

Paul Turner, Victorian Poetry, Drama and Miscellaneous Prose, Oxford, 1989, on Newman.

893

Надеюсь, я правильно употребила термины «англо-католики» — не путать с приверженцами римско-католической церкви, — «трактарианцы», «ритуалисты» и «Оксфордское движение» — не путать с более поздними Оксфордскими группами. Они кажутся мне равноценными, возможно, отличающимися друг от друга, по формальным признакам. «Тракторианцы» получили свое название от трактатов Ньюмена, а Оксфордское движение — по месту зарождения. Термин «англо-католики» появился позже, «ритуалисты» — общее название.

894

John Henry Newman, Apologia pm Vita Sua, Oxford, 1864.

895

Bailey, op. cit.

896

Davis, Orthodox London, op. cit.: один из немногих случаев, когда беспристрастность отказывает автору.

897

Цитата из ведущего печатного органа англо-католиков «Church Times», приведенная в книге J. S. Reed, Glorious Battle; the Cultural Politics of Christian Anglo-Catholicism, London, 1996. Риза — верхнее богослужебное одеяние священника, свисающее с плеч спереди и сзади, как правило, богато украшенное. Далматика — ряса до колен с широкими короткими рукавами, которую носят дьяконы. Каппа — одеяние до пола, открытое спереди и застегнутое на груди, часто украшено пелериной, закрывающей плечи; ее носят во время процессий и в других торжественных случаях, но не во время мессы. Альба — это евхаристическое одеяние до пола, из белого льна с длинными рукавами. Стола — это накинутая на плечи полоса ткани, висящая от плеча до пола, ее носят приходские священники поверх альбы во время мессы. Все эти определения взяты из Reed, op. cit. Начинаешь понимать, как увлекательно было одеться в соответствии с требованиями — если, конечно, у вас хватало на это средств.

898

Auricular confession не имеет никакого отношения к primula auricula, за исключением того, что ее листья, как считают, похожи на медвежьи уши. В данном случае это означает исповедь на ухо священнику вместо «общей исповеди», принятой в англиканской церкви.