***
Утро было жестоким. Виктория с трудом разлепила глаза и обнаружила себя на диване. Что вчера было? Кажется они отдыхали с Софи в клубе, а потом она совращала архангела. А что было потом? Один большой пробел.
- Доброе утро, - раздался веселый голос Гавриила. - Ты проснулась.
- О, нет, - простонала Викки.
- Что такое? Ты не рада меня видеть? - архангел сел рядом с ней на диван. - А ночью я тебе нравился. Ты не помнишь?
- Это не то, что ты подумал, - начала девушка.
- Конкретизируй, что ты имела ввиду, когда сказала, что я лапочка?
- Я так сказала? Быть не может. Что я ещё говорила?
- Ты не считаешь меня лапочкой? - с наигранной обидой спросил архангел.
- Между нами что-то... - начала свой вопрос Виктория.
- Нет, - обиженно отозвался Гавриил, - за кого ты меня принимаешь?
- Не знаю, ещё не определилась.
- Я читал статью.
- Какую?
- О самолете. Ты и правда молодец. Я чуть не расплакался, - весело сообщил архангел.
- Заткнись.
***
Спустя неделю Виктория сидела за очередной статьей. Всё-таки она взяла эту тему с пришельцами. Сплошное "Истина где-то там". При расследовании выяснилось, что пришельцы, утащившие несчастного мужчину в летающую тарелку, были копией семейства Сливинов из "Доктора Кто".
Похищенный, к слову, вернулся и рассказал душераздирающую историю о том, как "Сливины" заставляли его слушать оперу целые сутки.
Да, такого бреда Виктория ещё не слышала.
Статья получалась полушутливая, полусерьезная, в ней были и размышления о вреде алкоголя и заметки опрошенных девушкой уфологов.
Викки откинулась на спинку стула, перечитала то, что получилось, и осталась довольна. Софи тоже оценит. Только больше никаких гулянок и никакого спиртного.
Девушке было стыдно за приставания к архангелу, к тому же, Гавриил с того времени так и не появлялся, хотя прошла целая неделя.
Виктория успокаивала себя тем, что он пропадал на целый год, и ничего, снова объявился, когда она позвала его. В этот раз она не решалась его позвать, то ли от того, что ей было стыдно, то ли от того, что прекрасно понимала, что с ней происходит, и не хотела смотреть в глаза Гавриилу, зная, что и он поймет, если уже не догадался.
Что может быть глупее, чем влюбиться в архангела? Это безнадежно. Во-первых, потому что это не может быть взаимно. Во-вторых... Хотя Викки было достаточно и этого. Какой смысл, если тот, кто тебе нравится, кого ты любишь, никогда не ответит тебе взаимностью. Ведь он уже дал ей это понять, когда она его поцеловала.
Слишком сладко
Гавриил услышал, как кто-то пытается попасть ключами в замочную скважину, как поворачивается ключ, как Виктория, шатаясь, плетется в комнату. Мгновение, и девушка утыкается носом ему в плечо.
- Клубничный коктейль, красное полусладкое, шампанское, сегодня какой-то праздник? - как можно веселее говорит Гавриил.
И слышит в ответ:
- Привет.
Викки нежно обнимает его за шею и начинает гладить по голове.
- Привет, - всё также весело повторяет за ней архангел.
Виктория, не переставая перебирать его волосы, сообщает, что отмечала свою новую статью. Она пьяна.
Гавриил пытается уложить её на диван, Виктория пытается уложить Гавриила рядом с собой.
- Я тут подумала, - почти шепчет Викки, - я тут подумала, что ты, - она совсем переходит на шепот и приближается совсем близко, - лапочка.
Архангел вздрагивает, даже пытается что-то ответить, но уже в следующую секунду чувствует обжигающее дыхание и мягкие губы Виктории, она его целует, и, кажется, он хочет ответить, но одергивает себя и мягко прикасается ко лбу девушки. Викки засыпает.
На следующее утро он видит, что девушке стыдно, и она пытается скрыть неловкость за напускным безразличием, Гавриил делает тоже самое, даже ему самому собственная веселость кажется неестественной.
Он решает, что ему пока не стоит видеть Викторию, да и самой девушке, по его мнению, это пойдет на пользу.
Архангел возвращается к амплуа Фокусника, с прежней выдумкой, но без былого задора. И с удивлением отмечает, что розыгрыши его больше не развлекают, как и созданные им же самим красавицы. Всё не настоящее, напускное. Скучно. Архангел щелкает пальцами, и иллюзия меркнет, остается серая комната с пожелтевшими от времени обоями и покосившимся окном.