– Ладно-ладно. Прощаю. И ты меня прости. Мир?
– Мир!
– Почему она такая невыносимая? – спросил Илья, когда они остались наедине.
– Она… то же самое спрашивает о тебе. А почему ты такой вредный? Первый же норовишь с ней поспорить, не так ли?
– Просто она такая… такая избалованная, высокомерная и гордая, что я… меня всего трясет, когда она говорит с тобой, словно ты пустое место.
– Это всего-навсего маска, – сказала Виктория. – Я знаю ее слишком давно и поверь мне, она не такая, кем себя хочет показать. Она очень добрая, ранимая и нежная. Она моя подруга. Поэтому я прошу тебя, если ты хочешь со мной дружить, ты должен научиться дружить с ней.
– Я понимаю. – Он кивнул. – Но зачем ей менять маски? Разве нельзя просто быть тем, кем ты являешься? Или сейчас это немодно?
– Ты сегодня просто невыносим, Илья, – заметила Вика. – Ты вот сейчас говоришь о человеческих масках, о том, что какая плохая Иришка, а сам-то сегодня, что сделал? Сменил маску. Сегодня ты – не ты. Неучтивый, недобрый, нетерпеливый и вредный.
– Извини, исправлюсь. – Он посмотрел в ее глаза. – Вика, завтра пойдем на «Ромео и Джульетту» с Ди Каприо?
– А разве этот фильм показывают в нашем кинотеатре? – Да. На улице Ярославского открыли новый кинотеатр, в котором крутят старые фильмы. Завтра «Ромео и Джульетту».
– Наверное, билетов уже не осталось, – грустно отозвалась она.
– Сюрприз! – воскликнул он и вытащил два зеленых билета. – Я вчера купил. Так что завтра, в семь тридцать, ждут тебя возле твоего дома. В восемь – начало.
– Классно, – обрадовалась Виктория и уже хотела его поцеловать, но благоразумно отказалась от этой бредовой идеи. Какой поцелуй? Ты что спятила, совсем из ума выжила?!
– Спасибо. Люблю этот фильм.
– Да не за что.
***
Шли дни, устало и незаметно. Виктория и Илья встречались часто, практически каждый день. Гуляли по городу тихими весенними вечерами, заходили в благоухающие парки и литературные скверы, где сидели на скамейках, ели мороженное, глядя, как оживает мир после долгого сна (зимы): как набухают почки, как проклевывается трава через недра благородной земли. Иногда они выбирались в кинотеатры или музеи, на различные выставки изобразительных искусств, в парки развлечений, чтобы покататься на лихих Американских горках, на каруселях, на колесе обозрения, с вершины которого открывался незабываемый вид: город в центре вселенной, обрамленный богатейшими лесами, необъятными полям и величественными горами, тонущими в дымке облаков.
Незаметно для себя они с каждой минутой, проведенной вместе, становились друг для друга все ближе и ближе. Хоть Виктория убеждала себя, что она «никогда» не влюбится в Илью, было понятно, что это только ничем не подкрепленные слова. Виктория понимала, что не так-то просто противостоять неведомой, а порой и разрушительной силе природы; взаимной тяге двух противоположных полов, когда их связь со временем крепнет, а чувства не ослабевают. Она тщетно старалась скрыть в глубине души, что она, возможно, полюбила Илью, так же как и Домового. Это чувство тщедушно обуздало её.
Оставалась двадцать дней до возвращения Домового из иных, неведомых для человеческих душ, миров, а она не знала, что ей делать с теми чувствами, которые все сильнее подкрадывались в тайные уголки ее любящегося сердца. Она не по своей воле влюбилась в Илью и в Домового и не понимала, как она могла такое допустить. Почему не противостояла? Почему предала того, кем дорожит? Почему, зная, к чему приведут её каждодневные встречи с Ильей, она их не прекращала? Почему?
Задумавшись об этих горьких мыслях, витающих в её голове подобно грозовым тучам, которые ознаменовывали предательство и безрассудство ее поступков, она не заметила, как в комнату зашел Илья и положил свою руку на ее плечо. Виктория вздрогнула.
– Привет. Напугал? – спросил он и сел рядом с ней.
– Немного испугалась, – ответила она. – Просто задумалась.
– О чем задумалась?
– Да так о своем, о женском. Не заморачивайся. – Виктория махнула рукой и спросила. – Кстати, как ты себя чувствуешь после вчерашнего?
– Нормально. Правда, ноги болят. Все-таки прошли больше тридцати километров. А ты как?
– Я целый день лежу в постели, даже вставать нет никакого желания. – Она улыбнулась Илье. – Не то что бы все мышцы болят и ноют, но чувствуется усталость. Но это все мелочи, которые не затмят вчерашний, волшебный день, проведенный в густых лесах, где каждой клеточкой тела ощущаешь, что ты живешь, что ты – единое целое с природой.
– Я рад, что тебе понравилось, – сказал Илья. – Мне больше всего запомнилось, как мы с тобой сидели на скале, опустив ноги в пропасть, и слушали, как свистит ветер в ушах.