Через несколько минут молчания, она спросила:
– Надеюсь, сейчас ты изменился и больше не издеваешься над другими?
– Теперь я на их стороне. На стороне отвергнутых, – ответил он.
– Не поняла?
– Я бросил своих старых злых друзей, разорвав с ними священные узы дружбы, которые негативно на меня влияли. И примкнул к слабым и обездоленным товарищам, которые хоть и слабы физически, зато сильны духом и чисты душой. Я помогаю им, как могу, а они мне. Взаимовыручка. Правда теперь меня бьют чаще обычного потому, что я заодно с неудачниками и мое место в грязи, на покорной земле, на которую смотрят свысока богатые и успешные. Ты представляешь, мои бывшие друзья, друзья, которые еще недавно клялись мне в верности, сейчас при каждом удобном случае ранят мою душу своим жестокосердием, когда бросают грязные словечки в мою сторону. Мне их жаль. Они меняются и меняются не в лучшую сторону. Боюсь даже представить, что с ними будет в конце обучения. Кем они станут? Высокомерными, тщеславными, жестокими эгоистами с задатками тирана? Я не знаю и не хочу об этом думать.
– Ты правильно поступил, – сказала Виктория, поддержав Домового в его нелегком решении, обременив себя лишними и ненужными проблемами и издевательствами. – Лучше быть с теми, кто тебя ценит. Я так считаю.
– Я тоже, – шепнул он; Виктория прижалась к нему и хотела его уже поцеловаться, как вдруг Домовой крикнул Васе. – Не раскручивай больше веревку, достаточно!
– Хорошо, – отозвался Василий.
– Почему ты меня сегодня не целуешь? – обидчиво и наивно спросила Виктория, сморщив бровки.
– Я хочу, но…
– Что «но»?
– Я боюсь, что не смогу тебя целовать пока не расскажу еще об одном неприятном случае, который произошел в колледже. Это очень важно!
– Я тебя внимательно слушаю, – сказала Виктория.
– Даже не знаю с чего и начать…
– Говори, как есть, – посоветовала она.
– Хорошо. В общем… когда я узнал от твоего брата о том, что ты снова встречаешься с Ильей и хорошо проводишься с ним время, я на тебя обозлился, заревновал так, как никогда не ревновал. И совершил ошибку, – Домовой замолк.
– Какую ошибку? – переспросила она.
– Я решил, что тоже буду развлекаться, как ты. Поэтому направился в женский корпус и пригласил Маргарет на свидание. Она питала ко мне некие любовные чувства, поэтому согласилась составить мне компанию. Мы пошли в заброшенные холмы и там всю ночь целовались. Причем я ее первый поцеловал, назло тебе, Виктория.
– Я…
– Подожди Виктория, можно я договорю, – перебил ее Домовой. – Проснувшись на следующее утро, когда моя ярость и злость угасли, я понял, что совершил ошибку и уже через несколько часов во всем раскаялся Маргарет, чтобы она не планировала наше будущее и не ждала от меня любви и ласки. Ты не поверишь, она меня простила и мы стали хорошими друзьями. – Он сел на колени и сказал. – Прости меня, я не хотел. Я люблю только тебя.
– Прежде, чем я буду прощать тебя, ты должен простить меня.
– За что?
– Я тоже совершила ошибку, – наконец призналась она. – Я целовалась с Ильей.
– ТЫ? – Домовой засмеялся.
– Что я сказала смешного? – обиженно спросила она.
– Прости, просто очень смешно. Мы с тобой два изменщика. – Домовой продолжал смеяться. – Я думал, что ты меня не простишь, а тут такой неожиданный поворот событий, вследствие которого оказывается я, могу тебя не простить…
– Получается так, – теперь засмеялась и Вика. – Глупо как-то вышло?
– Не то слово. И что же мы будем делать друг с другом, раз оба провинились? – спросил он.
– Есть только один выход…
– Простить друг друга? – догадался Домовой.
– Точно в цель. Тогда квиты?
– Квиты! – после этих слов они поцеловались.
Через несколько минут к ним подбежал запыхавшийся и уставший, но радостный и веселый Василий, который рухнул на плед вместе с зеленым змеем и с жадностью стал жевать бутерброды, запивая их горячим чаем из термоса.
– Ой, какой горячий! – воскликнул Вася, поморщившись.
– Осторожно, не обожгись, – забеспокоилась Виктория, протянув ему палочку, на которой была нанизана закопченная сосиска, пахнущая мясом и костром. – Держи. Только подуй, прежде чем будешь пихать ее себе в рот.
– Хорошо, – ответил довольный Василий, глядя то на нее, то на Домового каким-то странным, таинственным взглядом.
– О чем задумался, Вась? – спросил Домовой и, не дожидаясь ответа, предположил. – Неужели хочешь нам рассказать секрет, который заинтересует и меня и Викторию? – Он мотнул головой. – А что же это тогда? – Вася картинно пожал плечами и снова ехидно улыбнулся. – Ах, ты какой «темный»… даже с друзьями не хочет поделиться секретом.