– Тебе это платье очень идет! – сказал он, не обращая внимания на Викино недовольство и нервозность в голосе.
– Спасибо. Извини…
– Извиняю. Сходить с тобой?
– Нет, не надо.
– Уверена?
– Уверена. Не потому что я не хочу, чтобы ты со мной шел, а потому что это опасно для твоей жизни. Лучше поиграй с Васей. Ты когда с ним играешь, он прям светится от счастья. Я уверена, он скоро проснется. Ты не обидишься?
– Нет.
– Спасибо.
– Да не за что.
– Спасибо за другое…
– За что же еще?
– За то, что поддержал меня, когда мне была необходима твоя помощь, твоя поддержка, твоя любовь. Не знаю, чтобы я делала без тебя в те ужасные минуты полного отчаянья и безрассудства… наверное, умерла.
– Не надо говорить глупостей!
– Это не глупости! Однажды, глубокой ночью, меня посетила страшная и глупая мысль, да так неожиданно и резко, что я чуть не закричала от боли. Странно, сейчас я оглядываюсь в прошлое, вспоминая о той бессонной ночи, когда я чуть не решилась на Божий грех и думаю про себя, какая же я была дура. Но тогда казалось, что это единственный выход из сложившейся ситуации. Выход – выпрыгнуть из окна наземь и лишить себя жизни.
– Брр… Неужели ты, правда, думала о самоубийстве!? – обескураженный от горькой правды спросил Домовой.
– Буду честна с тобой, думала и не одну ночь. И знаешь, что останавливало меня каждый раз от роковой ошибки?
– Твоя семья, – предположил он.
– Семья тоже, но я всегда думала, что они переживут утрату. Ты меня всегда останавливал!
– Я? Почему?
– Не знаю. Когда я смотрела из окна на зеленую лужайку, на возвышающий дуб, я видела тебя. Видение, которое говорило мне, сидя на ветке, что это не выход, что жизнь продолжается и не надо унывать и делать необдуманных поступков, что я ни в чем невиновата, что таковы жестокие и несправедливые законы жизни и ничего нельзя изменить, а только смириться с ними, как с данным. Что мне надо немедля лечь в постель, пока меня не продуло от прохладного, ночного ветра, который шелестит листья и ласкает траву. Я знала, что это не ты, но я покорно его слушала, закрывала окно, ложилась в постель и засыпала неспокойным сном, открыв глаза ранним утром. Утром, когда ты был всегда рядом и смотрел в мои глаза, даря нечто больше, чем простая и пресловутая любовь, ты дарил мне лучики света, лучики жизни, от которых я заряжалась и продолжала жить, забывая обо все, о чем думала ночью.
– Спасибо, что признаться мне в этом. За то, что ты жива, дышишь, улыбаешься и продолжаешь, держа мою руку, любить меня.
Он ее обнял и они поцеловались. Когда их губы оторвались друг от друга, в комнату зашел сонный Василий и спросил.
– Снова целуемся?
– Нет, – обманула его Виктория, покраснев.
– Целовались, целовались! – он засмеялся и стал прыгать возле них.
– А ты почему снова без стука заходишь в комнату? – грозно спросила Вика у брата.
– Ой, забыл. Прости, Вика.
– Вась, я смотрю, ты часто стал говорить о поцелуях. Неужели тебе завидно, что я целую твою сестренку, а тебя нет? – Домовой вытянул губки и крадучись пошел в сторону Василия. – Иди-ка сюда, я тебя расцелую!
– Нет, нет! Только не это! – звонко прокричал Вася, смеясь, и метнулся в другую сторону от Домового, запрыгнув на кровать. – Я в домике!
– И что?
– А то, что меня нельзя трогать, так как я в крепости.
– Да неужели?! Тогда я невидимка, способный проникать сквозь толстую кладку стен и целовать маленьких и очень не послушных мальчиков!
– Аааа, мама, убивают-убивают! – Домовой схватил его и начал щекотать его изворотливое и сверхмеры энергичное тело. – Ой, как щекотно-щекотно! – Домовой поцеловал Васю в живот. – Фу, ты слюнявый! – сквозь смех говорил малыш.
– А ты шоколадно-молочный, как вкусная конфетка, которую я сейчас съем.
– Поделишься со мной? – поинтересовалась Вика у Домового.
– А как же! Разделим добычу на двоих! Тебе ноги и попа, а мне все остальное. Договорились?
– Договорились!
– Нет! Так нечестно двое против одного, – возмутился Вася. – Так не по правилам.
– А мы презираем правила! – сказала Виктория хриплым голоском.
– Да, мы ведь коварные злодеи! – добавил Домовой.
И они, Домовой и Вика, начали щекотать и целовать Васю, который не переставал звонко смеяться и кричать, пока в комнату не зашла мама и не остановила веселье, сказав:
– Виктория, ты чего все еще дома? Бабушка тебя ждет, а ты!