Он замолк, не зная, что ответить на этот вопрос. Он был в таком же смятении, что и она. На грани паники перед неизведанным и смутным будущим, окаймленным беспросветной тьмой лжи и обмана. Перед будущим, которое наступит уже сегодня, через несколько минут и поглотит их дружбу в объятия неотвратимого настоящего. Он не знал, что их ждет впереди, встретятся они когда-нибудь или нет. Не знал, сможет ли он попасть на те проклятые острова забвения, как и не знал, сможет ли он выбраться оттуда. Он не знал, кто он, кто его отец. Он не знал НИЧЕГО. И это его пугало до дрожи.
Постучали в дверь.
– Виктория, это я, – крикнул Василий. – Я знаю, что у тебя Домовой.
Виктория встала с постели, смахнула слезы, сухо улыбнулась и открыла дверь.
– Ты чего закрылась! – воскликнул Вася. – Привет, Домовой! Как дела? – он подбежал к кровати, сиганул на нее и обнял Домового.
– Привет, Василий. Дела идут. Как у тебя?
– Все круто! Ты не представляешь, что со мной вчера приключилось.
– Если, честно не представляю. Расскажешь? – он подмигнул ему: Вика легла к брату и Домовому.
– Конечно, расскажу. Обещайте, что не будите надо мной смеяться?
– Не будем.
– Обещаем, – добавила Вика.
– Помните, вы пообещали. Кстати, я только сейчас заметил, что опасная тройка снова вместе, как в старые добрые времена! Круто! Ведь так, Виктория? Домовой?
– Именно, – ответила она, посмотрев печальными глазами на Домового.
– Лучше сказать незыблемая тройка, – подправил его Домовой.
– Не важно, незыблемая или опасная. Главное, мы вместе. – Василий вырвался из объятий Домового и Виктории, сел напротив них и начал рассказывать. – Вчера мы с друзьями пошли в детский садик гулять. Так сказать вспомнить детство и счастливые деньки. Купили в ларьке три литра газировки, чипсов и море освежающих конфет. Надурившись и наевшись, я лег на крышу веранды и смотрел на небо, пока мой живот не закрутило и не завертело так, как юлу или монетку на ровном полу. Я, если честно, испугался. Думал, что умираю и, возможно, в последний раз смотрю на это голубое небо. Ко мне подошел Вовка и сказал: «Нет, ты посмотри на него, лежит тут, кривляется! Сходи за веранду и будет тебе облегчение!». Я поначалу и не понял, что имел в виду Вовка под словом «облегчение», но потом до меня дошло, я спрыгнул с веранды и ну… вы сами понимаете.
– Фу! Какая гадость, Василий! – воскликнула Виктория.
– Да подожди ты фукать! Я еще не рассказал до конца! После этого мне стало намного легче, я оторвал первый попавшийся листок, вытер попу, надел штанишки и вышел из-за веранды, посвистывая. Но свистел я не долго. А знаете почему? Да откуда вам знать. Я перестал свистеть, потому что моя попа реально стала гореть. Я бегал, как очумелый, по всему садики на потеху друзьям, пока не нашел в садике небольшой фонтанчик и не плюхнулся туда прямо в штанах. Вы бы знали, какое это было облегчение! Вечный кайф! Потом, правда, меня называли друзья: «Васька – мокрые штанишки». Но я на них не обижаюсь. Сам виноват.
Домовой долго держался, но потом не выдержал и засмеялся звонким смехом.
– Эй, ты чего? Ты ведь обещал не смеяться! Так нечестно! – обиженно воскликнул Василий.
Виктория, глядя на веселого Домового, тоже засмеялась, искренне и беззаботно.
– И ты ту даже, Вика! Все я вам больше ничего не расскажу!
– Да ладно тебе, Василий. Не обижайся. Это очень смешно. Со мной такая же история приключилась.
– Правда? – обрадовался Вася.
– Да. Зачем мне врать? Меня только называли еще круче: «Огнедышащая попа».
Теперь они смеялись все вместе, позабыв о будущем и наслаждаясь настоящим.
Глава 5
– Виктория! – крикнул Антон, стоя в очереди в просторной столовой.
Вика обернулась, махнула ему рукой и повернулась обратно к Марье Владиславовне, с которой разговаривала насчет школьного похода в кинотеатр после уроков в эту пятницу. Мария Владиславовна была заслуженным учителем Российской Федераций, в их школе она вела ОБЖ и сокращенный курс вводной экономики и была организатором культурных мероприятий. Учительница была одета в строгий бархатный костюмчик. Ее лицо избороздили старческие морщины, усталые глаза говорили о нелегкой жизни в стенах школьного заведения, только широкая и симпатичная улыбка говорила о том, что она когда-то давно была прекрасна, как росинка на зеленом листке.
– Хорошо, Виктория, тогда договорились. Пятница как раз у меня свободна. Прости, Вик, я тут запамятовала, у вас в пятницу мой предмет есть?
– Да, Мария Владиславовна. Последним шестым уроком. «Экономика».
– Замечательно. Наверное, никто не будет против, если мы вместо того, чтобы учиться сорок минут, потратим это время на сборы в кинотеатр?