– Я думаю, что нет, – улыбнулась ей Вика.
– Так и еще… я хотела узнать, Виктория, какой фильм показывают в кинотеатре?
– Новый полнометражный анимационный фильм. Не помню точно, как называется. Вроде бы «Мадагаскар».
– Замечательно. Вопросов больше не имею. Встречаемся в двенадцать тридцать по полудню у меня в кабинете, в пятницу.
– Да. Я всем передам. До свиданья, Мария Владиславовна.
– До свидания, Виктория.
Виктория, порыскав глазами, не нашла Антона в кричащей толпе (наверное, убежал! – подумала она про себя) и встала в общую очередь.
– Виктория! – снова крикнул Антон. Она развернулась и увидела, что он сидит за кухонным длинным столом школьной столовой. – Ты сегодня со мной поздороваешься или нет?
Вика улыбаясь и подошла к нему:
– Все хотела, да вот незадача – не могла найти тебя.
– Ага, я же такой маленький, словно дюймовочка.
– Да как же! Дюймовочка! – засмеялась Виктория, похлопав его по плечу. – В тебе семьдесят две дюймовочки.
– Всего-то? – сквозь смех удивился он.
– У тебя рост примерно 180-183, да?
– Ну… да. Где-то в этих пределах, – неуверенно ответил он.
– Дели свой рост на 2,54 и получай дюймы. Неужели не знал?
– Дак я ведь неуч! – ухмыльнулся он. – Только об одном и мечтаю на уроках?
– О чем же? Хотя стой, подожди, пока не говори, я сама догадаюсь. Ты мечтаешь стать актером. Эти думы тебя преследуют. Да? Я угадала?
– Нет. Я мечтаю, мечтаю, чтобы ты сейчас села напротив меня и пообедала со мной. Исполнишь мою мечту?
– А ты хитер, Антон! – воскликнула Виктория. – Даже вторую порцию купил!
– Я таков. Так что составишь мне компанию?
– С удовольствием. Буду сегодня Девой – исполнительницей прихотей и заветных желаний. – Виктория села за стол, рядом с ним. – Не люблю сидеть напротив кого-то. Уж, прости.
– Да, ничего. Так даже лучше.
– Какой вкусный суп! Как же я хотела кушать! Ей богу, думала, умру.
– Оказывается, я твой – спаситель.
– Ага, прям Зевс во плоти!
Они снова засмеялись.
– О чем разговаривала с географичкой? – спросил он.
– Договорилась с ней насчет культурного похода в кино в эту пятницу. Правда, здорово?
– Да, здорово! Можно с вами?
– Нельзя. Ты ведь из параллельного класса.
– Какая разница? Ну, пожалуйста, Виктория. Обещаю, буду тихо себя вести.
– Ладно, – сдалась Вика. – Но я ничего не обещаю. Если Марья Владиславовна не разрешит тебе с нами идти, значит…
– Я обломаюсь. Я понял, – он замолчал.
Когда они все съели, Антон спросил.
– Я тут подумал, Виктория… может нам с тобой после уроков порепетировать? Я просто боюсь, что мы не успеем.
– Я думаю, можно. Времени осталось мало, дополнительная подготовка лишней не будет. Давай тогда встретимся после школы. Подходи к турникам. У тебя, сколько уроков?
– Вроде бы пять. Сейчас посмотрю. – Антон достал из портфеля дневник. – Так, так, так. Это не то. Не то! Точно, пять. Угадал.
– Хорошо. У меня тоже пять, – сказала она, взяла поднос с грязными тарелками и встала из-за стола. – Ладно, Антон, я с тобой еще не прощаюсь. Скоро увидимся. Спасибо за обед.
– Да не за что. До встречи.
– До встречи.
Виктория зашла в женский туалет. Помыла руки, умылась. Открыла кожаную сумочку, достала оттуда листок бумаги, развернула его и начала читать:
«Здравствуй, Виктория! В очередной раз убеждаюсь, что жизнь – все-таки странная штука, которая может в любой момент преподнести как сюрприз, так и подлянку со смертельным капканом. Это письмо я написал пару дней назад и подразумевал, что оно будет любовным посланием. Но «жизнь» внесла свои коррективы, все расставив на свои места и мое письмо в мгновение ока, превратилось в прощальное. Извини, что вступление написано мной небрежно и коряво, писал в последние минуты перед тем, как с тобой проститься. Мне все еще не вериться, что это встреча, может быть п… фразу умышленно обрываю, потому что я в это не верю. И ты не верь!
Долго думал, как признаться тебе в любви, чтобы ты это запомнила. Испробовал тысячу вариантов и все мне были не по душе. Начинал с любовной серенады и заканчивал банальным «мыльным» текстом, что-то вроде: «О, Виктория! Я люблю тебя! Ты любовь всей моей жизни! Я не могу без тебя жить!». И так далее и тому подобное. Согласись, если я остановился на таком варианте признании, было бы, как минимум, шаблонно и картинно. Поэтому я решил пойти иным путем – путь, который мне подсказала влюбленная пара. Я стал случайным очевидцем их размолвки. Я сидел в галерее, они сидели напротив меня и ругались, не стесняясь того, что их могут услышать другие духи, в том числе и я. Она кричала: «Мне надоели такие отношения! Ты холоден, как лед и черств, как хлеб! Признайся, что давно меня не любишь и все делаешь мне назло?». Он ничего ее не отвечал, он задумчиво смотрел на нее и молчал, подняв брови вверх. Его молчание еще больше злило ее, и выводила из себя. Она кричала: «Почему ты уставился на меня и не отвечаешь?». Он молча поднялся со скамьи и обнял ее, касаясь губами ее алых щек. «Милая, успокойся, – сказал он тихим певучим голосом, – не надо кричать из-за пустяков. Просто наши чувство немного остыли. Но это не значит, что я тебя больше не люблю или люблю меньше. Поверь мне, я люблю тебя еще больше». Она спросила: «Но почему ты сейчас молчал?». Он ответил ей: «Потому что, я вспоминал все то хорошее, что между нами было. И понял одну важную вещь». Он снова замолк, но она снова спросила: «О чем ты вспоминал и что ты понял?». Он нехотя, но ответил ей, поглаживая ей рыжие волосы: «Я вспоминал, как мы первые встретились возле песчаных бурь. Как ели кислотные леденцы в шатрах и смеялись, как дети. Как впервые поцеловались на самой высокой дюне при бледно-красном сиянии луны. Как ходили втихушку от родителей гулять по вечерам. Как пошли вместе в колледж и стали жить в одной комнате, словно семейная пара. Почему я говорю «словно». Мы и так с тобой семейная пара – два родных духа, которые согласились разделить свое славное бремя. – Он замолк на несколько секунд, чтобы поцеловать ее, после чего продолжил. – После того, как я вспомнил нашу совместную жизнь, я понял довольно простую истину, что в нашей жизни белых полос больше, чем черных. Поэтому, я более чем уверен, что это черная полоска, наша пустякова размолвка, ближайшее время потонет в белом облаке счастливых моментов…» Он хотел что-то еще сказать, но больше не смог, так как она его стала целовать и целовать.